Когда нам стукнуло по 18 лет, мы с моим другом Сашкой и нашей общей подругой Августой весьма неплохо отпраздновали наше совершеннолетие. Да и Августа в виде подарка сделала нам по минету. Сашка утром, на следующий день, около 9 часов, зашёл ко мне.

А я только что, буквально час назад, по утреннему стояку буквально накинулся на свою полуодетую мамочку (или полуголую) и, нахально положив её на спину, не менее нахально раздвинул её полные ножки. Мамочка слегка отбивалась, но точно без фанатизма - папка довольно редко выполняет супружеский долг!

Так что я старался вовсю и вскоре мамуля крепко зажала меня и бурно кончила. Ну а мне как и обычно - кончить в её чудесную попку. Но вот она собралась и, поругав меня, что её практически изнасиловал один юный негодяй 18 лет и она чуть н

Мы уже заканчивали 11 класс и тут наш школьный комитет комсомола проснулся - так ведь в нашем 11"Б" есть четверо почти негодяев - не члены ВЛКСМ. А те далёкие времена с этим политическим делом было очень строго - секретаря комитета вызвали в райком ВЛКСМ и "пропесочинили" от души. Жуткое нарушение - четыре аттестата зрелости получат совсем не комсомольцы. Какой ужас! И вот грянул гром - срочно принять нас в комсомол! А ведь нам всем уже по 18 лет!

Обычно всех школьников принимали в комсомол в 14 лет, в сентябре-октябре. Но наши родители постоянно мотались по всем стройкам коммунизма, как мы (и, возможно и они) так считали, что вскоре у нас наступил коммунизм. И ездили по всем этим стройкам! Это было и выгодно - на новом месте им сразу выплачивали большие так называемые "подъёмные",

- Холодно что-то …, - поёжилась Ирина Фёдоровна, укрывая плечи пледом. – Когда уже Серёжа придёт? Что-то задерживается …, опять какую-то девочку провожает …

Сорокатрёхлетняя женщина, довольно высокого роста, среднего телосложения с красивой, увесистой грудью, сидела в кресле напротив телевизора, смотря очередной, бессмысленный мыльный сериал.

Широкие бедра обтягивала чёрная, чуть ниже колен юбка, подчёркивая их красоту и грациозность. Сквозь тонкую ткань бежевой блузки, соблазнительно просвечивался довольно откровенный ажурный бюстгальтер.

Она любила изысканное нижнее бельё. Красивые лифчики, трусики, пояски с подвязками были её страстью. Во всём могла отказать себе, но только не в этом.

Длинные светло-русые прямые волосы, стянутые чёрной ленточкой, свисали сзад

В подъезде было тихо гулкой затаившейся тишиной середины рабочего дня, готовой через несколько часов взорваться шумным топотом множества ног, усталыми и оживленными голосами возвращающихся с работы жильцов и звучными ударами о притолоки массивных металлических дверей. Привыкший к дневной пустоте и безмолвию охранник-консьерж в черной мятой форме с невнятной эмблемой на левом рукаве бдительно вскинул голову на неожиданный в это время вздох входной двери, но тут же успокоился, машинально, на рефлексах, улыбнувшись вошедшему дежурной, ничего не значащей улыбкой.

Русоволосый, спортивного вида молодой человек лет двадцати пяти в простенькой серой ветровке и стареньких джинсах с парой объемных пакетов в руках, явно возвращающийся из ближайшего магазина, отвечать любезностью не стал, хмуро

- Серёжа …, — мама резко открыла дверь и вошла в комнату, — … ты не поверишь, как нам повезло! В это трудно поверить! Просто счастливая случайность!

- Светлану Ивановну, помнишь, мою подружку? — чем-то очень сильно возбуждённая подошла ко мне.

- Должен помнить! У неё дочка Ольга, которая тебе нравилась в школе, — скороговоркой произнесла она, — просветила меня по большому секрету об отличной работе! И не трудоёмкая, и очень высокооплачиваемая!

- За один день заплатят столько, сколько за год не заработаешь! — чуть ли не прыгала мать от радости.

- Уже ходила, всё разузнала, договорилась и завтра можно выходить на работу и получать деньги! Не могу в это поверить, счастливая случайность!

- Ты не возражаешь? — посмотрела мне в глаза.

- А чего возражать?