Вечер был довольно прохладным и пасмурным. Придя домой из института, Виталий скинул ветровку, и с усталым видом, не раздеваясь, упал на кровать лицом в подушку. Слезы застыли в глазах, а горло перехватило жуткой обидой! Так он лежал, не двигаясь довольно долго.

В двери повернулся ключ, и в прихожую вошла мама. Она бросила сумку на кресло, сняла сапожки и прошла в зал. На диване лежала брошенная куртка сына. "Значит он дома" - подумала она и пошла его искать. Найдя его в своей комнате, она сначала подумала, что он спит и вышла.

Приготовив ужин, она опять подошла к нему и, увидев, что он плачет, присела и обняла его - "Что ты плачешь, малыш?". Он не отвечал. Теперь он лежал, свернувшись калачиком, и не шевелился. Выражение на лице было застывшим и отчужденным.

Мама пере

Холодный ветер осени теребит лацканы женского плащика, стараясь проникнуть под одежду и, затихает, там же притаившись. Сухие листья вместе с волной мутной пыли, что говорит о ленивых дворниках, взлетают вверх и плавно оседают на мостовую, замирая до следующего порыва ветра. Нахмуренное тёмно-серое небо постепенно сменяется чернеющими сумерками наступающего вечера осени. В такой вечер хозяин и собаку на улицу не выгонит - как говорится в старой поговорке.

Этот наступающий вечер укутывал наш город тёмно-чернильной мглой. Очертания домов расплывались мрачными черными тенями, над которыми нависли громадные стволы деревьев, похожие на воскресших зловещих колдунов, злобно тянущих свои длинные крючковатые лапы к жилищам людей. На этом фоне одинокая стройная фигурка высокой молодой девушки

Мэри помогла мне перенести свою дочь на кровать и начала ласкать ее промежность своим языком. Я потянул Мэри с кровати, так как она была следующей. Но она остановила меня, сказав, чтобы я обратил свой взор на Трэйси, стоящую в дверях. Она незаметно вошла, в то время как я был занят влагалищем ее сестры. Я увидел высокую аппетитную брюнетку. У Трэйти была прекрасная фигура для ее 16-ти лет. Она смотрела на свою мать, ласкающую Нэнси. Ее юбка была задрана, полоска беленьких трусиков была отодвинута в сторону. Пальцы одной руки терли клитор и буравили пещерку, в то время как другая рука под свитером сжимала грудь. Подойдя к ней, я вытащил ее пальцы из влагалища и принялся слизывать ее соки, поместив ее руку к себе на член. Трэйси застонала и сжала мой член, когда я поцеловал ее и начал л

Случилось это на самом закате Перестройки… Заканчивался 1989-й год; я работал в одном НИИ инженером 1-й категории. В те времена перед Новым годом сотрудникам института частенько давали подработать..

Профсоюз предлагал добровольно нарядиться Дедом Морозом и отправиться поздравлять сотрудников института, у которых есть дети. За каждого охваченного подарком ребёнка платили какую-то смешную сумму. Но если поздравить сразу много детей, сумма получалась уже не символическая, а вполне приличная. Как комсомолец и человек остро нуждающийся в денежных знаках, я взял на себя торжественное обязательство поздравить 20 детей!

Перед отправкой, добровольцы собрались в кабинете профорга. Пять Дедов Морозов, пока что в штатском, получали мешки с подарками. В некоторых будущих Дедах Морозах я

Это была одна из домашних вечеринок в небольшой, но вкусно обставленной квартире. Приглушенный свет причудливых ламп частично скрывал лица гостей, загадочно вырисовывая их силуэты; по стилизованным под японские мотивы стенам то и дело гуляли танцующие тени; фисташковые шторы словно придирчивый охранник пропускали лучи огней ночного города в комнату, так что создавалось впечатление, будто в квартире такая обстановка тонкости которой могут ощутить лишь избранные. А «избранных» было около шести человек, считая хозяйку Катю.

Сам он, молодй и перспективный фотограф Артур удобно расположился на коесле. Полумрак скрывал его небрежно уложенные и вкусно пахнувшие волосы, лишь изредка играя на них своими тусклыми переливами. В этой таинственной темноте его мужественное лицо приобрет