Сашенька всегда был добрым, внимательным и жутко стеснительным мальчиком. Родители хорошо его воспитали. Он не мотался по подъездам в компании сверстников, не пил пива, не курил.

В свои четырнадцать лет он был довольно развит. Высокий, плотный – не чета хилым, укуренным одноклассникам. Любил почитать, неплохо рисовал. Дома ему было гораздо интересней, чем на улице.

Родители не торопились отпускать сына от себя и всячески опекали. Старались не оставлять его одного, но, благоразумно не вмешивались в его занятия, боясь нарушить внутренний мир. Однако Александр не был избалованным ребенком по своей натуре. Он был вежлив, предупредителен и даже мягок, но всегда чувствовалась в нем какая-то скрытая, едва заметная твердость.

Время от времени в гости к родителям приезжала мамина подруга. Случалось это обычно летом, и когда родители уезжали в сад, она приглядывала за квартирой. Ну и за Сашенькой, конечно.

Как и любая другая подруга мамы, она, конечно, любила потискать румяного Сашку, и всегда умилялась, когда он краснел. Воспитывала по-своему.



Приехав в очередной раз, она еще с порога отметила для себя, как изменился румяный мальчуган.

Даже испытала чувство гордости.

Ее приезд, как водится, хорошенько отметили.

Ближе к полуночи, все легли спать. Наташу уложили в Сашкиной комнате. Как и раньше. Порядком подвыпив, она сразу же уснула.

Ночь была жаркой. Открытое окно не спасало от духоты. Всю ночь напролет гостья ворочалась, вздыхала, терзала то простыню, то подушку, сжимая бедрами или подминая под себя.

Сашке же было не до сна….

В свете прожекторов соседней стоянки, он хорошо видел ее маету. А спала она отнюдь не в пижаме. Шелковая ночнушка в ажурных кружевах мало что скрывала.

Утром, на цыпочках, проводив мать с отцом, Наталья тихонько собрала постель, и подвязала волосы. Постояв у окна, вдыхая утреннюю прохладу, она взяла со стола альбом. Между чистыми листами, пролистав в его до середины, она наткнулась на любопытные рисунки:

Аккуратно прорисованные острым карандашом женские ножки, кружева, античные образы…. Причем там были, только детали, фрагменты. Ни одной целой фигуры. Интимных мест художник тоже тщательно избегал.

Наташа улыбнулась. Посмотрела мельком на спящего Сашку и пошла в душ. Она успела обратить внимание на его широкие плечи, окрепшие руки и сильные ноги. А еще на то, как топорщились его трусы.

Она быстро отогнала от себя шальную мысль, от которой ее передернуло.

Потянувшись, она подумала, что хороший «ТРАХ», все же, был бы очень кстати.

А утро-то, какое! Благодать….



Через полчаса, закончив утренний туалет, Наталья вышла из ванной. Приятный холодок веял от окна на кухне.

Сашка уже встал. Увидев ее, он опустил глаза и попытался проскользнуть мимо.

- Это что еще такое! Даже поздороваться со мной не хочешь? – Деланно возмутилась Наталья.

- Привет. – Буркнул Сашка и снова попытался ускользнуть.

- Ну-ка посмотри-ка на меня….

Сашка тут же покраснел.

- Ах, не хочешь!? Ну, тогда держись!

Настроение у Натальи было приподнятое, и она принялась щекотать зажавшегося Сашку. От этого он еще больше покраснел, и весь съежился. Но потом начал защищаться, от чего Наташа перешла на визг. Сама она дико боялась щекотки. Действие битвы быстро перешло в спальню и в ход пошли подушки. Наташа легко вошла в азарт и не заметила, как в пылу сражения узел на полотенце развязался, и оно слетело на пол. К тому времени она уже надежно зажала Сашку у спинки кровати и молотила двумя подушками, пока он не сдался.

Сашка сел, и тут же отвернулся.

- Что! Опять? Ну-ка не смей меня стесняться!

Она повернула его голову к себе и вдруг поняла, что стоит совершенно голая.

Она почувствовала, что сейчас покраснеет. Но нет! Еще не вырос тот человек, что заставит ее смутиться! А Сашка стыдиться и подавно не стоит.

Рассудив так, она, вместо того, чтобы судорожно искать, чем прикрыться - распрямилась. Удостоверившись, что он смотрит, Наташа сладко потянулась, встав на носочки, и стянула с головы полотенце, раскинув влажные, вьющиеся волосы. Потом медленно повернулась, показав себя во всей красе.

- Ну? Как тебе?

Саша приподнял брови и красноречиво кивнул.

- Это и все? – Возмутилась Наталья.

- Нет… - Сашка подбирал слова, - Ты…. Вы сейчас очень красивая. Особенно с мокрыми волосами.

- А хочешь потрогать? – Наташа вошла в раж. – Да смелее же ты. Я не буду вечно тут стоять.

- А где можно?

- А где дотянешься там и можно. Только с кровати не вставать!

Теплая рука Сашки осторожно легла на ее бедро. Он осторожно ощупал его. Потом ниже, от самых колен и до талии. Другой на его месте стал бы жадно лапать, исходя слюной. Сашка же внимательно и скрупулезно изучал каждый изгиб ее тела, словно лепил из глины. Бедра, бока, низ живота…. Он проводил кончиками пальцев вдоль мышц, запоминая, как изменяется форма, где мягко, где упруго…. Лишь раз он коснулся груди, словно случайно. А вниз и подавно не лез.

Наталья повернулась спиной. Он также нежно и неторопливо ощупал ее ягодицы, плечи, провел ладонями вдоль спины. Повторяя пальцами все изгибы, остановился на пояснице, там, где есть две маленькие ямки.

Было очень приятно. Голова слегка кружилась. Наташа намокла сразу же. Стоило ей ощутить его тепло. Она хотела лишь немного подразнить мальчишку, очередной раз вогнать в краску…. Но вышло иначе. Не было сил сдвинуться с места. Она поняла, что с нее сейчас закапает. Влага уже потекла по ноге.

- Ну, все! Хватит.

Она спешно выбежала за дверь. Потом, подумав, выглянула и добавила:

- Убери постель. Мама сказала, чтоб ты искупался. Потом завтракать. И… родителям рассказывать совсем не обязательно.

- Тогда и ты не говори.

- Само собой... Жду на кухне через полчаса.

Недавняя мысль теперь совсем ее не отпускала. Как ни гнала она ее прочь, находились всякие смягчающие обстоятельства. Да и его родители как специально уехали именно сегодня….



Быстро помывшись, Сашка уселся за стол.

Наташа стояла спиной и нарезала салат.

- Я там твои рисунки посмотрела. Плохо спрятал.

- Это так... просто.

- Ага, я так и поняла. А почему там только куски? Где грудь, где… промежность? Рисовать стесняешься? Ничего зазорного тут нет. Вон картины в галереях, какие висят.

Саня снова покраснел.

- Не получается. Не знаю как.

- Ага. Ну-ка встань-ка позади меня. Так, руки на живот и выше, выше…

Сашкины пальцы, скользнув по соскам, легли на ее груди. Те тотчас набухли. Он замешкался.

- Смелее, смелее. Изучай натуру пока можно.

Сашка громко сглотнул подкативший к горлу ком и… начал изучать.

Пока он осторожно овладевал ее грудью, Наташа начала медленно терять рассудок. Ей было уже не до салата. Сердце тяжело билось внутри. Его удары отдавались по всему телу. Соски одеревенели.

- Ой! Саш, у меня руки в салате, почеши, а?

- Спину?

- Нет… руки опусти. Ниже. Давай, давай. Ой, как чешется….

Сашка робко затронул лобок.

- Вот, вот, чуть левее… ага.… Ой, как хорошо…

Наталья расставила ноги пошире, и кончики его пальцев плавно соскользнули ниже.

Она была горячей, и густые мелкие волоски скользили меж пальцев.

- Ну, что ты остановился?

Сашка промолчал.

- Чуть ниже – продолжала она руководить Сашкиной рукой. – Ниже!

- Я не достаю – еле слышно пробормотал он.

- Да, тебе, наверное, так не удобно. А ты присядь….

Она слегка развела ноги и немного отстранилась от стола. От нарастающего возбуждения тело покрылось мелкой гусиной кожей.

- Как тебе такая натура? Годится?

- Обалдеть….

Сашка как завороженный проводил по темным кудрявым волоскам. Горячий бугорок в чисто выбритой Наташиной промежности становился все мягче и мягче.

- Наташ? Так и должно быть?

- Что? А… это нормально. Набухает, если потрогать…. – постаралась спокойно ответить она.

Наташа постукивала ножом по доске, делая вид, что как ни в чем, ни бывало, режет салат. Сдерживаться было все тяжелее. А Сашка все гладил и гладил….

Ее вход приоткрылся. Обильная влага просочилась наружу, смочив волоски, и она расслабилась.

Розоватая мякоть, словно лепестки из бутона, подалась наружу.

Сашку поразило увиденное. Кровь застучала в висках. В груди похолодело, и между ног стало мучительно больно. Слабый еле заметный запах женского тела сводил с ума.

- Это что?



- Это…? - Наташа потерялась в словах. – Ах, это….? Это женский …сок. Ничего-другого не пришло на ум. Она действительно просто сочилась. Иногда, когда она внезапно возбуждалась, это становилось проблемой.

- Сок? – не унимался Сашка – А… он сладкий?

- А…? - Наташа облизнула пересохшие губы и ее затрясло от нереальной перспективы - Нет…. Не знаю… наверное соленый.

Сашка ловко подставил язык под тяжелую каплю. Она была почти безвкусной. А мякоть такая сочная…. Это было так необычно и волнительно!

Переборов сомнения, он привстал и осторожно собрал излишки влаги губами.

Наташа чуть не упала, потеряв ориентацию. А Сашка робко присосался, ожидая, что его вот-вот одернут, но продолжал в каком-то дурмане выдавливать губами ее соки. А язык, описав дугу, наткнулся на пустоту и сам собой устремился вглубь.

Ей показалось, что сейчас ноги подогнутся, она потеряет сознание и упадет на пол прямо здесь.



- Саша стой.... Подожди минутку. Ну, прекрати же…!

Наташа с усилием оторвала его от себя и медленно сползла на пол. Он виновато опустил глаза, подумав, что сделал что-то жутко недозволенное…

- Дай мне клятву, что твои родители ничего не узнают – сквозь туман в голове проговорила она.

- Мне уже шеснадцать. Я совершеннолетний.

- Это хорошо… но все равно обещай…

- Я могу держать слово!

Она сосредоточилась на Сашкином лице.

- У тебя опять розовые щечки… и ушки красные. – Наташа широко улыбнулась. – Помоги мне встать…

Сашка поддержал ее за локоть. Наташа бросила полотенце на обеденный стол. Другой рукой она наполовину стянула с Сашки шорты. Он быстро освободился от них.

Наташа широко расставила дрожащие ноги, подобрала край сорочки и легла животом на стол.

Потом она взялась за свою попку и раскрыла ягодицы. Ее ухоженные ноготки впились в мягкую плоть, обнажая то, что под ней.

- Там маленькая дырочка… Видишь?

Сашка присел.

- Нет.

- Там ямочка вверху, внутри…

- Где?

- Ой… ну… проведи языком что ли…. Вот, чувствуешь ямку? Ага…. ты ее нащупал…. Давай, сейчас встань, возьми свой… член. Теперь…. Да, чуть выше…. Хорошо. Удобно тебе?

- Угу.

- Хорошо… Сейчас потихоньку надави им туда… нет, нет, убери руки… А лучше положи мне на бедра…. Может быть немного больно, но это ничего! Так и надо…. Толкай… до упора. Если я буду вскрикивать или еще что….ты… не обращай внимания. Начинай потихоньку….

Наташа замерла, затаив дыхание. Что же она творит!? А как сердце молотит!

Сашка поправил член, как ему сказали, шагнул ближе и очень осторожно надавил.

Головка уперлась в ее горячущее преддверие. Член моментально потяжелел… и набух! Дыхание тут же перехватило. Но он продолжал медленно давить.

Действительно, было немного больно. Но не долго. До определенного момента… когда он словно что-то проткнул… и преграда словно растворилась… Сашка медленно тонул в Наташином теле, теряя связь с настоящим. Лишняя влага, обильно вытесняясь, облегчала скольжение. Наташа терпеливо ждала, когда яички коснутся клитора. Она уже чувствовала его внутри, а он все входил. Наконец Сашкин живот уперся в нее.

- Саш… - она повернула голову на бок, чтобы его увидеть - мне не больно, прижмись сильнее. Не бойся.

Сашка кивнул, быстро перевел дух, тихо выдохнул и, пока она не передумала, сильно прижался. Да так, что она вскрикнула. Теперь ее ногти впились в Сашкин зад, не желая отпускать. Он заполнил её целиком, не оставив выбора. Воздух ворвался в ее легкие, и она выдавила из себя тихий стон.

- Еще… толкни еще. Сильно, прижми… за плечи…

Со вторым или третьим толчком Сашкин член сильно сдавило у нее внутри.

Наташа дернулась и замерла. Он продолжал толкать, как она и просила. Еще несколько раз после этого она часто дышала, скребла ногтями о стол, тихо ругалась бранью, вскрикивала, но на вопросы не отвечала.

Наконец она заорала не в силах сдерживаться и, содрогнувшись несколько раз, совсем расслабилась.

- Ты кончил?

- Вроде нет…

- Что, ни разу?

- Нет.

- Устал?

- Да нет… совсем.

- Ох…!

Наталья, привстав на носочки, постепенно высвободила из себя член. Он блестел от ее смазки, и только.

- Мама моя! – Наташа измерила его руками. – У меня запястье тоньше…!

Ее всю трясло крупной дрожью. Она подвинула стул. И надавила на Сашкины плечи.

- Садись!

Юноша сел. Наташа, со знанием дела, перекинула ногу, окунула в себя головку и обняла Сашку за шею. Ее волосы упали на его лицо. Мягкие полные губы взрослой женщины поглотили его мальчишеский рот. Упругие зрелые груди плотно прижались к нему. Сладковатый аромат духов и ее волос насытил воздух вокруг него.

Неотрывно глядя в ясные Сашкины очи, Наташа одним быстрым грамотным, движением вобрала его без остатка. Сашка вздрогнул от неожиданности.



Не выпуская его губы из своих, она, стоя на полу, принялась раскачивать свое тело словно маятник. Каждый раз она широко раздвигала ноги и с силой насаживалась на блестящее от ее влаги тело. В этот момент раздавался негромкий хлопок, и прозрачная смазка становилась белой пеной.

Наташа уже взмокла от пота, когда Саня заерзал на стуле. Ее движения стали реже и сильнее. Она сильнее терлась о его лобок, и сжимала объятия. Жарко целовала….

Вдруг он схватил ее за ягодицы и потянул на себя. Женщина закинула ноги за спинку стула, схватилась за нее руками, и, отогнулась назад.

Сашкины пальцы больно впились в ее зад, и она, что есть сил, вогнала в себя вздувшийся венами член. Ее вагина рефлекторно сжалась, когда головка врезалась в матку, а губки плотно засели на основании члена. Она… ощутила его всем нутром! Каждой клеточкой растянутого до предела влагалища.

На мгновение он стал еще больше и тверже. Ей показалось, что она сейчас треснет пополам. Наташа зажмурилась. От сильнейшего напряжения сбилось дыхание.

В этот миг как будто все замерло…

Ее изголодавшееся по плоти тело ощутило, как молодой разгоряченный организм, трепыхается в ее объятиях готовый разорваться…. Как тугой член его, пульсируя и каменея от напряжения, наконец извергает мощные обжигающие струи внутри ее живота…. Как в пике напряженного совокупления, граничащего с болью, обильные потоки семени врываются прямиком в раскрытую матку, заполняя ее до предела….

Только пару секунд спустя Наташа поняла, что орет в голос, совершенно не в силах сдерживаться.

Господи! Да ее, наверное, на улице слышно! А… плевать!!!



Прошло несколько долгих, вожделенных минут…. Именно такие запоминаются на всю жизнь….



Отдышавшись и успокоившись, Наташа подарила Сашке несколько нежнейших поцелуев. Он ласково погладил ее…

Посидев еще немного, она опустила дрожащие ноги на пол и медленно встала, наслаждаясь тем, как Сашкино тело нехотя покидает ее тесные альковы. Чуть задержавшись в конце, она немного поиграла с головкой и вытеснила ее из себя окончательно.

Еще раз поцеловала Сашку и ушла в ванную комнату.





Этот момент навсегда засел в Сашкиной памяти, как лучшее воспоминание уходящего детства.

Ему было шестнадцать, а ей двадцать один…. Это походило на чудо.

Еще несколько дней они смущенно переглядывались друг с другом. А в конце недели она уехала. Уехала насовсем….

Что ж. Видимо так нужно. И Сашка принимал это как должное. Иногда он чувствовал за собой вину, и тосковал. Но смутно понимал, что винить его не в чем особо. Было так хорошо….

Сашка честно хранил тайну долгих семь лет.

Многое прошел, испытал, понял.

Конечно же, узнал других женщин. Причем, далеко не со всеми ему было хорошо. И это он тоже хорошо усвоил. Познал людей и крепкую мужскую дружбу. Многое испытал….

Но не нашел любви.

Он понимал, почему она уехала тогда, почему редко звонила. О чем-то догадывался. Строил предположения. Снова тосковал. Гнал от себя мысли о ней. Забывался в работе.

Понял он, что не была она чистой, почти непорочной девой, как ему представлялось. И что знала она куда больше чем любая другая. И что опыт этот не в библиотеке приобрела.



Да только понял Саня и другое: Есть в ней душа…. Теперь это редкость.

И, что тянет его к этой душе со страшной силой. И боялся он в этом себе признаться.



В общем… нашел он ее адрес.

Узнал, что не за мужем. Приехал.

Сопли… слезы…. разговор по душам. Снова слезы…. Как это обычно у женщин бывает.

А он плюнул на все, взял ее в свои сильные руки, поставил на ноги, и женился, особо не церемонясь.

Так и зажили. Он, она, и шестилетний сын. Как две капли на него похожий. Тоже богатырь, только маленький.