– Ну что ты там застыл, подглядывая в щелку. Заходи сюда, здесь видно намного лучше, – услышал я ее голос и вздрогнул от неожиданности.

Она стояла, низко наклонившись под струями воды, широко расставив ноги. Я обозревал ее великолепный зад. Между двух белоснежных, тугих ягодиц, коричневым контрастом выделялась манящая звездочка ануса, а ниже божественный бутон ее лона, прикрытого изящными лепестками.

– Мне долго тебя ждать? – она чуть обернулась на звук открываемой двери и пристально посмотрела на возбужденный огромный член, что сжимала моя рука. – Господи. Какой же он великолепный, твой великан.

Справа у стены ванной стояла стиральная машина. Поверх нее лежали вещи матери, а на самом верху ее белоснежные трусики, положенные, по видимому, специально так, что бы было видно на внутренней стороне следы ее вязкой слизистой смазки, обильно покрывавшей мокрым пятном ткань. Я уже не смотрел на обнаженное тело моей самой любимой и желанной женщины. Все мое внимание притягивали именно эти трусики.

– Сергунь. Подойди ко мне, – позвала вновь мама и я, сделав всего три шага, оказался рядом с ней – такой мокрой, возбужденной и нежно смотрящей на меня. – Хватит дрочить втихаря. Ты хочешь меня.

– Безумно, – выдохнул я. Отпуская ствол своего агрегата и проведя пальцами по нежной коже ее живота, при этом рука моя удивительно нервно дрожала, как и все перевозбужденное тело.

– Да что же ты так трясешься, словно девственник дорогой. Боже мой, Сережка. Ты и впрямь у меня еще мальчик не испорченный. Невероятно. С таким огромным хуем в девятнадцать лет и ни разу никому не засадил.

Она умиленно обняла меня и прижала к своей груди так, что мой губы коснулись ее твердого соска на упругом полушарии четвертого размера. Я нежно его поцеловал, а вслед за этим мои губы как в детстве плотно обхватили. Я сосал. Мой язык самопроизвольно скользил и ласкал сосок, а я сосал и мои чуть прикрытые глаза смотрели снизу вверх, в лицо блаженствующей матери.

– Раздевайся и полезай сюда. Я буду тебя купать, мой сладкий.

– Я люблю тебя, мам, – стягивая футболку, а в след за ней трусы, проговорил я.

– Я знаю. Я все прекрасно знаю и вижу. И бабушка все знает. Ты у нас такой бурный, что этого невозможно было не заметить.

Я стоял рядом с ней под душем, уже обняв и прижимая нежно к своей груди, а ее рука плавно скользила по стволу члена, перебирая пальчиками от головки к основанию и обратно.

– У твоего отца был крупный, но твой гораздо больше. С таким членом надо быть весьма осторожным и не спешить. Я… Мы будем тебя учить, как доставлять наслаждение женщинам таким великаном. – Ее пальцы проскользнули мне под пах, обхватив и нежно помассировав мошонку. – Твои яйца наполнены спермой словно танкер. Давай-ка, для начала, их чутка подразгрузим, заодно и снимем твое напряжение.

При этих словах она быстро присела, скользнув по мне своими сиськами, а через секунду я вдруг почувствовал, как головка члена погрузилась ей в рот. Я ошеломленно обхватил ее голову руками. Это было невероятное чувство. Огромная разница между тем, как я периодически передергивал и кончал в трусики матери, которые находил в корзине для грязного белья и Маргариты Николаевны, моей еще очень шикарной бабушки. Которая терпеть не может, когда ее так называют и посему я зову ее по имени и отчеству.

Я разрядился. Представляете, я очень быстро кончил. Настолько это было божественно. Сильная струя теплой вязкой спермы выплеснулась прямо в горло мамы, а она всю ее глотала и, плотно прижав языком головку к небу, двигаясь губами по стволу, высасывала все, что еще оставалось в канале. В конце ее язык смешно поиграл с головкой, облизывая ее со всех сторон, и она встала с колен, внимательно глядя мне в глаза.

Я тут же привлек ее к себе и запечатал ее уста в долгом любовном поцелуе. Мой язык проник в ее ротик. Она откликнулась и мы сосались. Мне раньше приходилось целоваться с девчонками. Тогда еще, когда учился в школе в последнем классе, но то было совершенно не тоже, что творилось сейчас. Наш поцелуй прерывался на какой-то миг, лишь бы вдохнуть глоток воздуха, которого нам не хватало и мы продолжали целоваться до умопомрачения. Член вновь начал просыпаться, и твердеющая головка уперлась в живот матери. Она тут же отстранилась, с восхищением осмотрела его и, уперевшись рукой в мою грудь, весело заговорила:

– Нет. Нет-нет, мой сладкий, не так быстро. У нас вся ночь впереди. Я отдамся тебе и твой красавчик почувствует весь жар и нежность моей киски. А сейчас мы приведем тебя в порядок, ведь нельзя с таким безобразием трахать любимых женщин.

Она переступила через край ванны, грациозно прогнувшись так, что ее попка оказалась у меня под рукой, и я осторожно погладил ее булочку.



– Смелее, мой дорогой. Уж если ты вознамерился взять женщину за жопу то, будь добр, делать это, как подобает настоящему мужчине. Бери крепко, но нежно. И если почувствуешь, ты это научишься чувствовать, что женщина не против и хочет, то обязательно не забывай и хлопать по ней.

– Ты хочешь, чтобы я тебе хлопнул по твоей великолепной попке, мам?

– Не сейчас. Сейчас я хочу, что бы ты ее сжал своими пальцами. Ощутил ее кожу, проскальзывая пальчиками между ягодичек и массажировал, но не проникал в середину ануса. Ну же, Сергунь. Помни, задницу своей мамуле. – Она весело засмеялась, обернувшись, и уже держа в руке одноразовый розовый станок и баллон с кремом. Когда же, выпрямившись, и глядя мне прямо в глаза, хитро улыбаясь, в упор спросила: – Ведь ты в своих помыслах имел меня в жопу? Признавайся. Ты думал, как твой огромный хрен войдет мне в очко. Я вижу по твоим похотливым глазкам, что когда ты теребил своего дружка, то мысленно трахал и меня и Маргариту во все доступные дыры, – она вдруг нежно и быстро поцеловала меня в губы. – Сладкий мой. Пришло время. Мечты сбываются. Так что ты поимеешь нас, во все норки и в разных позах. И это будет гораздо эффектнее, нежели то, что ты смотрел в порнушках. Расставь ножки. Я буду тебя брить.

– Зачем?

– Затем, мой дорогой, что сосать твой волосатый хер или мохнатые яйца не так приятно, как их же, но уже гладко выбритые. Не тушуйся сынок, тебе это понравится. Уже очень скоро ты сам будешь просить, чтобы я проделывала с тобой эту процедуру. Кстати, твой анус я тоже избавлю от лишнего волосатого насаждения.

– А там-то зачем? Я ведь не женщина и не педик.

– Глупенький ты у меня, такой большой, взрослый, а все равно глупышка. Я дико хочу полизать твой шоколадный глазик. Представь только: буду сосать яички и вылизывать тебе анус до тех пор, пока из твоего члена не выплеснется сперма. Вот. Смотри, как тебя это уже заводит. Твой великан моментально начал наливаться. Замечательно, будет проще брить мошонку. Кожа на ней натягивается. Да не дрожи. Я осторожно.

Ее пальцы ловко поворачивали причиндалы, куда было нужно, а станок удалял волосы. Когда все было закончено, мать нежно обмывала мой анус, мошонку и лобок, а я вдыхал аромат ее трусиков, что она мне подала перед стрижкой, сказав, что это меня отвлечет и доставит своеобразный колорит.

Член был вздыблен и буквально прижат к животу от напряжения. На моем лобке красовалась небольшая буква “К” и две тонкие поперечные полоски, а все остальное гладко выбрито.

– Что это?

– Ты у нас курсант, мой дорогой, стало быть это твой погон. Над моей пилоткой звезды полковника. – Мать прогнулась грациозной ланью, демонстрируя свой лобок.

Я безумно хотел поскорее попробовать то, чего у меня еще не было, а именно, как это оказаться во влагалище. Моя опытная наставница чувствовала все мои желания на подсознательном уровне, мне еще пока не постижимом.

– Пойдем, мой хороший. Ты уже полностью готов овладеть своей мамкой.

Она не вытираясь, а все также мокрая, взяла меня за руку как маленького и повела в свою спальню. Включила люстру, все освещение ламп вокруг зеркала ее туалетного столика, два бра над изголовьем и обе лампы, что стояли на прикроватных тумбочках, по разные стороны ее огромного ложа. В этом ярком свете ее тело, словно само по себе излучало ореол, переливаясь мелкими алмазами рассыпанных капель.

Мать легла поперек кровати, широко расставив согнутые в коленях ноги и позвала меня к себе:

– Сначала я хочу, чтобы ты приласкал и подготовил мою девочку к встрече с твоим мальчиком, Сережка. Она уже пускает слюнки от предвкушения. И ты даже представить не можешь, как я хочу почувствовать тебя в себе, но давай все по порядку. Уже потом ты будешь пахать меня и без подготовки, а сейчас пусть твой язычок вылижет мою пизденку.

Я постигал науку нежности и любви. Мать восторженно стонала и неожиданно вскрикивала, когда я причинял ей некоторую боль в своем неумелом рвении. На ее гладком выбритом лобке, прямо перед моими глазами красовались три полковничьи звезды не сбритых волосиков. Она постоянно подсказывала, что и как надо делать, и вот уже я вовсю нежил ее своим языком, буквально напиваясь ее нектаром.

Она задрожала всем телом, резко выгнулась, ее ляжки судорожно сжали мою голову, и я впервые почувствовал, как моя мать кончает. Она закричала от наслаждения. Ее пальцы впились в мои волосы, и она вжала мое лицо в свое мокрое благоухающее влагалище. Затем она потянула меня на себя, ее рука оказалась внизу. Ухватив член, она оголила головку и направила его в себя. От нетерпения я хотел резко воткнуть, но она успела шепнуть:

– Не спеши, сладкий мой. Нежней. Нежно, но с напором, – она шептала, я медлил, головка терлась о скользкие губы. Вдруг она буквально выкрикнула: – Да засади же его, наконец!

Ее ноги оплели меня сверху, я резко вошел, наполняя ее на всю глубину лона огромным стволом, резко раздвигая стенки влагалища на всю ширину диаметра моего агрегата. Мать ахнула, на ее глазах навернулись слезы, а вслед за этим она буквально выдохнула мне в ухо глухим протяжным шепотом:

– Еби. Отдери свою блудливую похотливую суку. Выеби меня, мой золотой.