Готовность к смерти – тоже ведь оружье
И ты его однажды примени
Мужчины умирают, если нужно
И потому живут в веках они

Капитан Джонни Мур! Звучит, а теперь мне нужно чтобы "прозвучала" моя рота. Хотя какая рота - почти уже две роты! Вот я и провожу тренировки с набранными парнями. Они хоть и стонут, но выполняют все мои команды - иначе их отцы "объяснят" им, как нужно себя вести. Это армия, хотя армии у нас совсем нет - только милиция. А вот моя рота ходит в походы, привыкая к маршам и стреляет вовсю при первой возможности. Дорого, но необходимо! Я хочу сделать из них настоящих воинов!

Только осенней ночью так много звезд. Только тёплой сентябрьской ночью их можно видеть так отчетливо, словно серебряные гвоздики в черном бархате. Как красиво!
Сколько их смотрит на нас из холодной черной пустоты! Если смотреть на Большую Медведицу, то рядом с яркой звездой, той, что на переломе ручки ковша, можно разглядеть совсем маленькую звездочку. Она, может быть, совсем и не маленькая, просто она очень далеко. Может быть, это громадное светило с десятками огромных планет вокруг. А может быть – это галактика с миллиардами светил…

Во Вселенной мы, конечно, не одни. В космосе миллиарды планет, очень похожих на нашу. На каком основании мы должны считать себя исключением? Мы не исключение. Мы такие же, как и все. Разве только форма и цвет глаз у нас могут быть разные. У жителей одних планет глаза голубые, как у красавицы Люси Пикенс, а у кого-то – зеленые, узкие, треугольные, с изумрудным отливом. Но на этом, видимо, и кончаются все различия. Во всем остальном мы одинаковы – все мы звери. Звери, конечно, разные бывают: мыслящие, цивилизованные, и немыслящие. Первые отличаются от вторых тем, что свою звериную натуру маскировать стараются. Когда у нас много пищи, тепла и самок, мы можем позволить себе доброту и сострадание. Но как только природа и судьба ставят вопрос ребром: «Одному выжить, другому сдохнуть», мы немедленно вонзаем свои желтые клыки в горло соседа или даже брата,

Спустившиеся сумерки окутали сосновый бор и заглушили дневные звуки. Озерный бриз, утомившийся за день, уступил место зеркальному штилю и, приземлившись на деревья, превратился в множество ручейков прохладного воздуха. Эти нежные ручейки хаотично растекались по всему лесу, Место, куда пришла наша рота, было известно не многим. Крошечная полянка на берегу озера, покрытая мягким сухим мхом и окруженная со стороны леса плотным строем сосен и осин, кустарником и доисторическим папоротником, служила секретным пляжем. Мы все искупались и легли спать, выставив часовых. Так что когда мы выйдем из леса, это будет сюрпризом для наглых федералов!

А пока... Этой ночью на озере было на удивление тихо - сосны были погружены в молчаливый полумрак. Темная линия противоположного берега еще хранила бордовые оттенки недавнего заката, а лунный свет уже гнал по воде, словно молодой пастух стадо барашков, - сверкающую рябь. Стрекот сверчков смешивался с уханьем далекой совы и мерными глухими ударами покачивающихся в воде коряг. Эти звуки переплетались с ночными запахами - привкусом дыма далекого костерка, запахом озерной воды, запахом темноты, сильно отдававшим хвоей, и чем-то еще - непонятным, дезориентирующим и возбуждающим, словно легкий наркотик. Но всем спать - завтра бой!

История, собака страшная, как я понял, обладает очень большой степенью упругости. И стремится идти по своей естественной колее. В этом можно найти как плюсы, так и минусы. Хотя знание минусов — тоже в своем роде плюс, ведь тогда можно заранее предпринять определенные меры противодействия.

К чему это я? Да к тому, что первое серьёзное и массовое сражение в этой войне таки состоится в тех же краях, что и в известной мне истории. Та же река Булл-Ран, по одну сторону которой и полностью сконцентрировалась Потомакская армия генерала Борегара, опирающаяся на заранее подготовленные позиции. Броды через реку были вполне надежно блокированы, так что потери при переправе «федералам» гарантированы.

Пятнадцатое июля одна тысяча восемьсот шестьдесят первого года. Именно эта дата. Ну а я... Как и предполагалось, бригадный генерал Борегар дал моему недобатальону в количестве трёхсот пятидесяти человек неслабую свободу действий. И это не могло не радовать. Понимая, что сила «Дикой стаи» в её мобильности и возможности очень быстро сконцентрировать на узком участке шквальный, по нынешним понятиям, огонь, именно так я и собирался действовать. То есть выступить в роли некоего «летучего отряда» на начальных этапах сражения. Ну а потом можно будет и козырь в виде пулемётов, хотя точнее - картечниц, ловко и быстро выкатив их на позиции. Надо же проверить оружие не на полигоне, а в реальном сражении.

А ночью, перед нашим тайным маршем, меня чудесно "проверили" мои прелестные сёстры, точнее — моё «оружие». Сказав, что тогда я буду во всеоружии и разобью этих наглых северян. Я страстно поцеловал Виолу. Какая она сладкая! Но вначале мы выпили по бокалу прекрасного испанского вина. Как там у Ремарка? «Алкоголь ценен прежде всего тем, что превращает тоску обыкновенную в тоску сладкую, и человек переполняется десятикратно усиленным ощущением самого себя…» Разумеется, тональность разговоров повысилась, как только первые молекулы алкоголя преодолели гематоэнцефалический барьер... И это было так чудесно...

В небольшой спальне гостиницы явно витал аромат разбуженной женской страсти. Девушка в дорогом эффектном длинном платье с обнаженной спиной была неотразима. Невысокая, стройная брюнетка с узенькой, как говорят — осиной, гибкой талией, с тугими, четко обрисованными, выразительными бедрами, с небольшой, высокой и остро торчащей вперед девичьей грудью, огромными зелеными глазами с длиннющими, слегка загнутыми вверх ресницами, сочным ртом на несколько удлиненном лице с немного великоватым, но прямым носом, выглядела обворожительно.

Вскоре эта нежная и самая лучшая в мире девушка предстала передо мной почти полностью обнаженной. Идеально ровные ножки с полными бедрами были словно облиты черным шёлком чулок с кокетливыми подтяжками на ажурном поясе. Груди были упрятаны в черный лиф. Но вот трусиков не было! А венчали весь этот весьма эротический наряд элегантные туфли на высоком каблуке. При таком минимуме одежды Виола выглядела очень просто потрясающе и очень притягательно. И вскоре мы в постели!



Каждым движением торса я вызывал в Виоле доселе невиданное чувство насыщения. Она принялась всхлипывать при каждом проникновении вероломного самца в ее горячее естество, старательно выгибая свое миниатюрное, но упругое и сильное тело. Несмотря на неудобный диванчик, она даже, насколько могла, раздвинула ноги, давая возможность мужчине, то есть мне, трудиться над ней еще интенсивнее. Виола сжала свою волю в кулак, а кулачок свой сунула в ротик, чтобы не разораться на весь посёлок.

Но вот кончить — в умелый ротик старшей сестры. И вот наш оральный контакт подошел к финишу. Мокрый, с вздувшимися венами член наполовину входил в её рот, продолжая совершать толчки, одновременно освобождаясь от спермы. Горячее семя выстреливало мощными зарядами, сильные руки придавливали голову к волосатой промежности — для надёжности. Пульсирующие струи били в рот Луизы раз за разом. Давясь и кашляя, она глотала. А Виола только сладко охала от удовольствия, целуя меня в губы.

Но что значит молодость — вскоре я был вновь готов к «бою». Член затвердел как сталь, и плотным тараном погрузился в открытое влагалище распростёртой на кровати молодой женщины. Она вовсю чувствовала, что она мокра и широка, что её гениталии взмокшие, вновь отяжелевшие от желания, подобны распахнутым воротам. Член шёл прямо вперёд, потом оттягивался назад, потом с новой силой ударял вперёд. Он легко доставал до матки, и упираясь своей крупной головкой прямо в неё, каждый раз вызывая у Луизы стон наслаждения... Потом я прошептал сестрёнке на ушко свою скромную просьбу ...

Она послушно встала в требуемую позу, и теперь член входил в её влагалище сзади. Так было ещё лучше, потому что мужской орган доставал, казалось, до самых сокровенных глубин женщины. Луиза послушно отдавала свою попку на растерзание не очень и такому внушительному моему члену, хотя и было чуть больно. Она стонала и вскрикивала, чувствуя, как толстый и жесткий фаллос, властно толкаясь вперед головкой, проникает по прямой кишке всё дальше и дальше. Обжигающий мужской подарок словно раздвоил терпеливо стоящую в позе "зю" Луизу. Вторгаясь в заднее лоно, мой «орёл» конечно и одновременно натирал клитор молодой женщины. Все это было для нее непривычно, остро... и все это заставляло Луизу желать, чтобы всё происходящее продолжалось. И вот ее настиг оргазм, который по своей силе и необычности ощущений затмил все наши предыдущие моменты удовольствия половой жизни молодой женщины. Уснули мы, крепко обнявшись. Но я встал по привычке очень рано — война!

Самое страшное для противника — удар из засады и с расстояния, на котором они не могут нас поразить. Мы так и сделали, выбрав отличное место. И, когда полки северян густыми цепями двигулись вперёд — настал час именно моего батальона.

Сильвертон с Байером все сделали правильно. Как только стало ясно, что расстояние достаточно для прицельной стрельбы из «шарпсов» с оптикой, стрелки открыли огонь. Причём приоритетными целями были офицеры с их белыми шарфами. Сейчас было плевать на численные потери противника. Нужно было смятение, хотя бы частичное. А уж потом можно будет и бойцам со «спенсерами» подключаться, когда дистанция сократится. Как ни крути, а у «спенсера» прицельная дальность куда меньше.

Ай молодцы, ай умницы! Огонь почти сразу принёс результаты. Первые, но от этого не менее радующие. У янки стали валиться первые убитые именно что от огня наших снайперов. Учитывая же выбор целей и плотное построение противника... Видя, что их опасный враг — то есть мы, конфедераты — получили подкрепление, да к тому же перешедшее в некое подобие контратаки, северяне несколько замедлились. Пока они ещё не понимали, что происходит, да и угрозу от рот Байера с Сильвертоном оценить просто не могли. Ведь основная стрельба велась со стороны семнадцатого Виргинского, а наши покамест не вышли на рубеж, с которого можно было открывать прицельную стрельбу из «спенсеров». Но Борегар не дремлет! Всё, как мы и договорились!

Его помощь однозначно понадобится, как только начнется настоящая атака. А она должна была начаться! Северяне, даже после таких потерь шли вперёд... И вот атака!

И она началась. Достаточно было даже мимолетного взгляда через окуляр подзорной трубы, чтобы понять — сейчас на наши позиции спустили с цепи как минимум три полка. Как минимум! И намерения были вполне очевидные — закрепиться на этом берегу. Причем не у самого берега, после чего использовать плацдарм для полного развертывания новых подразделений. Вполне разумно и логично для вражеского командира. Впрочем, я бы не сказал, что у этих полков северян имелось серьёзное преимущество против семнадцатого Виргинского, да еще усиленного нашим особым батальоном. Даже и наша огневая мощь!

Стрелки нещадно опустошали магазин за магазином, что для плотного строя полка северян было особенно губительно. Если пуля не попадала в нужную цель, то с высокой долей вероятности могла попасть в соседнего янки или находящегося в заднем ряду. Да и прохождение пули насквозь еще никто не отменял, особенно если она выпущена из «шарпса», куда более мощного, нежели «спенсер». И вот федералы остановились, а вот, не видя офицеров, рванули обратно. О! - как их мало осталось! И даже некоторые, как шутит командир снайперов Сильверстон, умрут уставшими...

Бой при Блэкберне закончился. И результаты откровенно радовали как меня, так и куда более высокопоставленных командиров. А там и генерал Борегар начал свою речь, подводя итоги сражения у Блэкберна.

Как и ожидалось, она была выдержана в оптимистическом ключе. Пройдясь по потерям нашим и вражеским, генерал не забыл про полученные трофеи. Ну да, несколько орудий удалось-таки отжать у янки. Хороших, нарезных, системы Паррота. Артиллеристы из бригады Ричардсона просто не успели удрать. И это было хорошо, потому как именно с артиллерией у наших армий было не скажу, что хорошо. И особенно меня порадовало большое количество захваченного продовольствия — нужно кормить не только мой батальон! И сказать им пару «ласковых» и похвалить. И намекнуть на премиальные! Парни были довольны! Деньги — это вино и доступные женщины! И снятие стресса!

И ещё я предложил генералу — отправить всех раненых федералов обратно. Всех! Да на хрена нам раненые — пусть они забьют госпитали северян, пусть их лечат, пусть тратят свои лекарства, хотя да - при той медицине... И моральное воздействие — когда утром доставят на ту сторону реки толпы раненых! А вот здоровые пленные пусть роют здесь «братскую могилу» — трупов северян тут полным-полно! Пришли родственники северян - отдаём им, а остальных... Этим днём войны наш боевой генерал Борегар был очень доволен!

А ночью был доволен я — меня «похвалили» мои чудесные сёстры. Ну никак я не могу воспринимать их сёстрами - для меня они просто классные молодые женщины! И они выполнили мои поручения, а это самое главное! От сладких ласк Виолы, её упругой попки я бурно кончал. Но великолепный ротик Луизы вновь «возрождал» моего «друга». Это была сказка интима! И моя депрессия после такого жуткого боя медленно уходила...