У мамы с давних пор была мечта: иметь свой загородный домик. Но мы с ней жили в обветшалой «хрущобе» на окраине Москвы и мечта так бы и осталась мечтой, если бы не настоящее чудо. Дело в том, что моя мама-классный врач, в чём я мог убедиться лично. Я совсем не болел благодаря её заботе, а также и профессиональному мастерству. Более того, мама-хирург, что вообще-то бывает очень редко, ведь в основном все хирурги мужики.

И в самом деле, трудно поверить, что такая хрупкая женщина, с копной густых тёмно-русых волос на голове и огромными голубыми глазами, не актриса и не фотомодель. Однако внешность бывает обманчива. Всякий раз, когда я восторгался её профессиональным мастерством, мама с грустной улыбкой говорила: «Был и ещё лучший врач-твой отец.» Может, это и правда.

Отец состоял в организации «Врачи без границ» и погиб вскоре после моего рождения, ликвидируя последствия чудовищного землетрясения в Гималаях. Так мы и остались вдвоём, едва сводя концы с концами, но это не мешало нам хорошо ладить друг с другом. И вот как-то раз в мамино отделение привезли по «Скорой» девочку-школьницу с тяжелейшими травмами после ДТП. Документов при ней не было никаких. Заведующий лишь взглянул и вынес вердикт: «Безнадёжно». Но мама вызвалась попробовать.

-Ладно, давай-отозвался он без энтузиазма и пошёл домой, а мама провозилась всю ночь, но совершила невозможное: девочка выжила. А на следующий день выяснилось, что это была дочь одного очень состоятельного человека. Она сбежала из школы, обманув свою охрану, и отправилась покататься с друзьями. Когда её наконец-то нашли, мама была дома, она отдыхала после дежурства. Заведующий же честно рассказал, как было дело.

И вскоре на мамином счету оказалась буквально астрономическая для нас сумма: благодарность счастливого отца. Вот так и сбылась наша мечта. Мама купила квартиру в центре, небольшой коттедж в охраняемом посёлке на Москве-реке и хорошую машину вместо нашего латанного-перелатанного «Жигулёнка». Но если бы мы могли знать, какое приключение уготовано нам судьбой в этом посёлке! Конечно, я всегда был определённого мнения о нашей «элите», «новых русских», которых знал в основном по анекдотам, но действительность превзошла все ожидания. Правильно говорят: в каждой шутке есть доля шутки. Нашими соседями оказались в основном наглые, тупорылые ублюдки, которым к тому же, от избытка денег, ещё и моча ударила в голову.

Поэтому мы решили ни с кем из них коротко не сходиться. Но осторожная мама всегда старалась поддерживать добрососедские отношения и к ней всё-таки прилезла одна тупая гусыня, бывшая стриптизёрша. Она была лет на 15 моложе своего муженька, гуляла от него налево и направо, а когда муж принимался её «воспитывать», пряталась у нас. А муженёк-то был, что называется, «большая шишка» из тех, что постоянно с умным видом талдычат с телеэкрана о том, чего никогда не понимали. Настоящий «вечерний мудозвон»! И гонор у него был ещё выше его рогов. Тогда я уже довольно хорошо понимал, что к чему, и несколько раз предупреждал маму не вмешиваться в эти семейные дрязги, цитируя мудрого Максим Максимыча из «Героя нашего времени», что, мол, лиха беда-похмелье на чужом пиру. Она, конечно, со мной соглашалась, но всё-таки история продолжалась и достигла своего апогея в тот, столь памятный мне день, конца июля.

После того, как мама спасла высокопоставленную дочку, отношение к ней стало очень бережным. Заведующий отделением чутко держал нос по ветру и последние два года мама получала отпуск в самое лучшее время, летом. Мы проводили его в нашем новом доме. Всю прошедшую неделю стояла отличная погода, мы целыми днями купались и загорали. Когда же накануне прошла гроза и похолодало, выяснилось, что мы запустили сад. Столь любимая мамой чёрная смородина переспела и уже начала осыпаться. Надо было её срочно обирать. Вот этим мы и занимались. Мамины руки нежные, как у пианистки, она их тщательно бережёт и для работы в саду надевает тонкие, но прочные хирургические перчатки.

Я очень люблю маму и так было всегда, а её руками я восхищаюсь особенно. Я могу часами гладить их и целовать и нам это очень нравится. И вообще у нас с мамой всегда были особенные отношения. Я был бесконечно благодарен ей за то, что после гибели отца между нами не вклинилось третьего. Всю свою нерастраченную любовь она подарила мне. У нас была своя маленькая тайна. Обычно мы всегда спали вместе и перед сном долго ласкались, целовались и обнимались. И в это время мама позволяла мне себя потрогать. Не то, чтобы она приглашала это сделать, но просто как будто бы не замечала и я охотно этим пользовался. Мама тоже трогала меня, где хотела, но это я вообще воспринимал как должное, ведь она же регулярно осматривала меня и выслушивала.

Позднее мама призналась мне, что она это делала вполне осознанно, чтобы у меня по ночам чаще происходили «мокрые сны», чтобы я мог безболезненно сбрасывать напряжение до того момента, когда придёт пора стать мужчиной. И так всё и получалось и я был бесконечно ей за это благодарен, хотя толком и не понимал тогда всей глубины замысла. Мне, в отличии от моих сверстников, не пришлось мастурбировать благодаря её мудрости и прозорливости. Я очень любил, когда мы собирали ягоды вместе, ведь мы в это время говорили обо всём на свете. Поэтому я был совсем не в восторге от вторжения соседа. Он подошёл со своей стороны ограды, грубо ломая кусты, и я сразу понял, что по своей привычке, он сильно пьян.

-Эй, доктор Айболит, моя коза опять у вас?-бесцеремонно обратился сосед к маме. Она всегда говорила, что врачебный долг не снимается вместе с белым халатом и, как бы она не относилась к нашим соседям, все в посёлке знали, что она врач и к ней можно обратиться в любое время суток. Для этого у нас всегда была готова экстренная аптечка, а также и набор стерильных хирургических инструментов. Но, вместо благодарности, называть мою маму «доктором Айболитом»!…Меня всегда раздражали эти фамильярные манеры, но мама примирительно ответила ему: «Послушай, Марат, я тебе уже говорила, что ты очень плохо кончишь, если не бросишь пить. У тебя и сейчас уже огромные проблемы с печенью. А у нас никого нет, если хочешь, можешь пойти и посмотреть.»

Марат громко икнул, покачнулся и заявил: «Сейчас пойду и посмотрю!» и направился к своему дому.

-Ну и урод!-сказал я маме, когда он отошёл-потому у нас и бардак такой, что уроды лезут к власти!

-Только уроды к власти и лезут-грустно отозвалась мама-нормальным людям власть не нужна, они вполне самодостаточны.

Смородина росла в самом дальнем углу сада, мы собирали её в середине кустов и не видели калитку, поэтому и не заметили, что сосед уже на нашем участке. Калитка, конечно, никогда не запиралась-а зачем, ведь посёлок-то охраняемый. Вдруг раздался резкий хлопок и с соседнего куста дождём посыпались листья. Я изумлённо оглянулся и обмер: на дорожке стоял идиот-сосед, а в руках у него дымилось длиннющее ружьё! Бросив корзину, я схватил маму за руку и потащил за собой к дому. Мы были уже на ступеньках, когда раздался второй хлопок и вдруг мама, громко вскрикнув, упала. На её белом платье быстро расплывалось красное пятно.

Я подхватил её, отчаянным усилием затащил в прихожую, а потом стремительно захлопнул дверь и запер на задвижку. Но почти сейчас же дверь сотряслась от могучего удара-бьёт прикладом, понял я. В такие моменты соображаешь исключительно-быстро. Дверь у нас на соплях, повелись на охрану, она открывается внутрь и долго не выдержит, а прихожая тесная и нам здесь деваться некуда, он перестреляет нас, как куропаток. На журнальном столике лежал молоток. Я схватил его в правую руку, а левой, между ударами, откинул задвижку. Сейчас же дверь распахнулась, урод рухнул на ковёр рядом с мамой и получил по затылку молотком.

На несколько секунд он притих, но потом всё-таки начал подниматься, опираясь на ружьё. Пронзительно закричав от ужаса, я бросился к нему и начал изо всех сил беспорядочно бить молотком по затылку и по макушке. Не знаю, сколько раз я ударил, много раз, но тут мама очнулась и крикнула: «Прекрати, перестань!», а потом схватила меня за руку. Я покорно бросил молоток, но у урода вместо головы уже было кровавое месиво. С болезненным стоном поднявшись, мама склонилась над ним, но сейчас же выпрямилась и с ужасом взглянула на меня: «Всё, ему уже не помочь!» Я быстро захлопнул дверь и запер её.

-Мама, да о чём ты говоришь! Чёрт с ним, туда ему и дорога! Пойдём, ты ляжешь и я вызову «Скорую», ты же ранена!

-Ты с ума сошёл?! Какую «Скорую»? У нас тут труп в прихожей. Они сейчас же вызовут полицию и всё, с нами всё будет кончено!

-Почему?! Он же хотел нас убить, он пьяный, я защищался! Нам ничего не будет!!!

-Ах, милый-грустно улыбнулась мама-если бы всё было так просто!Полицию и «Скорую» вызывать нельзя. Я всё сейчас сделаю сама.

-Сама?!-немного успокоившись, я разглядел, что рана была у мамы на попке, на правой ягодице.-Но как ты сможешь?

-А ты мне сейчас поможешь. Пойдём.-мама оперлась на мою руку и мы поковыляли в комнату.

Я заметил, что мама сильно побледнела и кусает губы.

-Тебе очень больно?-тревожно спросил я.

-Да, очень-ответила она, не разжимая зубов.-Поэтому с этого сейчас и начнём.

Я подвёл маму к дивану и она осторожно легла на живот.

-Но я же ничего не умею!-воскликнул я испуганно.

-Тебе и не надо-отозвалась мама-просто делай, что я скажу. Так, осторожно поднимай моё платье.

Это был лёгкий белый сарафан. Под ним оказались тоже беленькие трикотажные трусики.

-Осторожно, снимай их.

Как только мог бережно, я зацепил резинку и потянул вниз. И потрясённо замер. Хоть мы и дружили, но мама никогда не показывала мне того, что находилось ниже пояса. И очень зря, потому что её попа была прекрасна, как у античной статуи. Конечно, я пытался подглядывать за мамой, она прекрасно об этом знала, но не сердилась, а смеялась. Это была такая весёлая игра, типа кто кого раньше осалит. И вот мечта сбылась, но при слишком трагических обстоятельствах.

-Очнись!-окликнула меня мама.-Скорее возьми вот этот спрей и брызни из него на рану.

Лето-время бесконечных маленьких травм, поэтому у мамы всегда был наготове этот препарат. А вот теперь он понадобился ей самой. Я был очень хорошо знаком с ним, он обладал одновременно дезинфицирующим, кровоостанавливающим и обезболивающим действием, а ещё и очень приятным запахом. Поэтому, едва лишь я обильно обрызгал рану, у мамы сразу же порозовели щёки и я понял, что ей стало лучше: боль прекратилась.

-Очень хорошо, милый-сказала она мне-теперь важно вот что: сходи и посмотри, чем он в нас стрелял. Ты же разбираешься в оружии.

Я бегом побежал в прихожую и осторожно вытащил из-под дохлого урода его ружьё. Да, это гладкоствольный полуавтомат 12 калибра. Я разрядил его, там оставалось ещё три патрона. В полупрозрачном пластиковом цилиндре несколько крупных, блестящих металлических шариков. Это картечь! Я быстро вернулся в комнату.

-Мама, это картечь!

-Какой у неё диаметр?

-По-моему, 9 миллиметров!

-Как у пистолетной пули-заключила мама.-Значит, и вынимать будем так же.

Я вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

-Что надо делать?

-Пойди и принеси мой чемоданчик-распорядилась мама.

Это был раскладной оранжевый чемодан, такой же, как у врачей «Скорой». Один был у нас в доме, второй в багажнике машины. Я быстро нашёл его и принёс.

-Ставь вот сюда-продолжила мама-теперь открывай. А сейчас иди и тщательно вымой руки!

Я сделал, что было сказано и вернулся в комнату.

-Теперь доставай стерильную салфетку и клади на стол, вот так. Вынимай инструмент. Тебе сейчас нужны два хирургических зажима. Разрежь упаковку ножницами, но пока не вынимай! Очень хорошо, теперь достань упаковку перчаток. Также разрежь. Иди и ещё раз вымой руки.

Я покорно подчинился и вернулся, немного замирая от предстоящей перспективы.



-Молодец!-похвалила мама.-Не бойся, всё хорошо! Иди сюда!-и, когда я наклонился, она приникла ко мне долгим и страстным поцелуем и мне действительно стало легче.-Всё, начнём! Возьми дезинфицирующий спрей и побрызгай на руки, хорошо. Теперь надевай перчатки. Молодец, хорошо! Возьми стерильный тампон и промокни рану.

Когда я это сделал, то увидел, что рана совсем не такая глубокая, как я думал, не более сантиметра и там, в глубине, хорошо виднелся блестящий шарик. Видно, он попал в маму не напрямую, а рикошетом от перил. Мне стало уже не так страшно.

-Мам, шарик видно!-сообщил я.

-Очень хорошо! Теперь бери два зажима. Одним ты раскроешь края раны как можно шире, а вторым постарайся захватить этот шарик. Давай!

Осторожно-осторожно я ввёл зажим и медленно раскрыл его, а вторым тут же захватил окровавленный шарик и быстро вынул. Рана вновь начала наполняться кровью.

-Мам, кровь пошла!

-Не бойся, давай опять спрей!

Я снова побрызгал и кровотечение ослабело.

-Молодец, всё хорошо!-подбодряла мама.-А сейчас бери стрептоцид. Вскрывай пакетик и сыпь туда, вот так… Всё высыпал? Давай ещё один. Хорошо, хорошо! Теперь открывай хирургический пластырь и заклеивай. Молодец, ещё раз крест-накрест. Вот и всё!

Ободрённый таким успешным завершением операции, я воспрял духом, успокоился и только тут обратил внимание, что вижу не только мамину попу, но и писю. Нежные пухлые губки немного приоткрылись и на них совсем нет волосков. Это зрелище ужасно возбудило меня, я почувствовал, что у меня встаёт. На мне была футболка и просторные разноцветные боксеры, так что скрыть стояк было невозможно. А мама наблюдала за мной в зеркало шкафа.

-Ну вот видишь-заметила она, улыбаясь-худа без добра не бывает! Зато ты смог наконец-то полюбоваться на мою попу. Ты ведь давно этого хотел, ведь так?

-Да, хотел-ответил я честно-но только не при таких обстоятельствах.

-Да ладно уж, какие там обстоятельства. Там ведь ещё и письку немножко видно, да?

В то время меня очень остро интересовала проблема интимных волосков. У меня они почему-то не росли, хотя я не меньше двух раз в неделю брызгал во сне капелькой спермы. И вдруг я вспомнил, что прошлой ночью такое тоже произошло. Меня разбудила ночная гроза и в это время я тёрся о маму. Проснувшись, я сразу же кончил и мама не рассердилась, она поцеловала меня, обняла крепче и прошептала: «Всё хорошо, милый, спи!» Эти мысли сейчас же ураганом пронеслись в голове, отчего боксеры вздыбились бугорком.

-Снимай перчатки-продолжила мама.-И можешь потрогать, если хочешь.

Я осторожно прикоснулся к нежно-упругим губкам. Я уже говорил, что много раз трогал их и раньше, но только через трусики или пижаму. Но чтобы вот так!…

-Мам, скажи пожалуйста…робко начал я.

-Да спрашивай уже, ну что ты как не родной!-засмеялась мама и кокетливо заболтала ножками.

-Мам, почему там нет волосков? Ты их сбрила?

-Нет! Просто там они не растут! У меня только спереди и ещё подмышками три пушинки и всё. Сейчас покажу!

Это была правда, меня всегда заводила мамина мраморно-гладкая кожа. Но перспектива увидеть её кустик окончательно снесла мне крышу.

-Поди сюда!-позвала мама и, когда я сомнамбулически подошёл, одним движением стянула с меня трусы.-Пока не порвались-заметила она.-А тут что у нас такое?

Мой писулёк, как ласково называла его мама, всегда был предметом её неусыпной заботы. Когда я мылся, она нередко приходила в ванную и, осторожно отодвинув кожу, сама мыла мне головку, а если замечала малейшее раздражение и красноту, сейчас же брызгала одним из своих волшебных спреев. Затем мама осторожно провела мне по лобку.

-Вырастут волосики, не переживай!-проворковала она.-Знаешь, милый, я сейчас подумала…я давно хотела тебе это предложить, но сейчас, по-моему самый подходящий момент. Во-первых, ты очень хорошо сделал своё дело и заслужил приз. А во-вторых, мы сейчас попали в большой переплёт и неизвестно, что будет дальше. Так что давай-заключила она, осторожно сползая с дивана и становясь на колени.

Я не мог поверить своему счастью, но я тоже всегда ужасно этого хотел, и потому не стал медлить, а тоже опустился на колени и приник к маме. Щель оказалась очень влажной и легко приняла меня. Головка плавно открылась и я ощутил восхитительное тепло, просто жар этого узкого и мягкого отверстия.

-Молодец-отозвалась мама.-Теперь давай вот так-и она легонько подмахнула, показывая мне пример.

-Не торопись, не торопись, постепенно. Давай-ка кончим вместе!

Я не мог ответить, горло перехватило. Ещё несколько судорожных движений и я взорвался. Мама громко вскрикнула, зажала меня, словно в кулачке, а когда отпустила, брызнула мне на колени горячей струйкой.

-Теперь давай немножко полежим, отдохнём-тяжело дыша, предложила она.

Я медленно вышел и мама осторожно взобралась на диван, снова ложась на живот. С трудом встав на дрожащие ноги, я прилёг рядом.

-Мама, милая, любимая, спасибо!-первое, что я сказал, отдышавшись.

-На здоровье!-отозвалась мама.-Ничего там не болит, уздечку не порвали? Дай-ка я гляну! Ой, у тебя ещё не лёг!-удивилась она.

-Да нет, всё в порядке-ответил я.-Мам, я хотел спросить…ну…

-Что я брызнула, да? Когда девушке хорошо, она обязательно брызнет. Ты брызнул и я брызнула. А насчёт волосков не переживай. Я знаешь как в детстве психовала! У меня тоже что-то не росли, только в 14 лет появились.

-Но ты мне так их и не показала!-напомнил я.

-Сейчас, милый-улыбнулась мама-ещё успеешь, насмотришься. А теперь нам надо обсудить очень важный вопрос. Нам срочно нужно избавиться от падали!

А я-то уж и думать об этом забыл. Тут вдруг-бах, бах, бах! Я даже вздрогнул, но потом сообразил-это же фейерверк на соседнем участке! Вечно там что-то празднуют.

-Очень хорошо, милый-улыбнулась мама.-Может, и выстрелы сойдут за фейерверк. А сейчас давай возьмёмся за дело.

Она с усилием сползла с дивана и выпрямилась, подняв спереди платье.

-Вот он, твой кустик!-и мама задорно подмигнула мне.

Действительно, точно над губками был островок очень густых, плотных как войлок, коротких тёмных волосков. Но были удивительно-чётко очерчены в виде треугольничка. И на губках сверху росло несколько волосков и всё. Потом мама стянула сарафан через голову и перешагнула через трусики. Я бросился к ней и жадно поцеловал в живот, прямо в пупочек, но она мягко отстранила меня: «Не сейчас! Лучше пойди в сад и подбери там гильзы.»

Я тоже натянул трусы, с трудом разместив в них набухший писулёк, и побежал в сад. Когда я вернулся со своим уловом (два выстрела-две гильзы), мама уже переоделась, а окровавленную одежду затолкала в пакет.

-Очень неприятно, милый-обратилась она ко мне-но нам сейчас придётся тащить этого урода в гараж и там загружать в багажник. Ты пока не выходи, я позову тебя, когда всё будет готово.

Наконец мама окликнула меня, я опасливо вышел и увидел, что она имела в виду: она надела на голову трупа плотный пакет, чтобы он не смущал меня своей раздрызганностью, а ещё не пачкал пол. Слава богу, дверка в полуподвальный гараж была здесь же, а вот затолкать этого борова в багажник оказалось неимоверно-трудно. В какой-то момент мне показалось, что урод шевельнулся и пытается схватить меня за руку.

-Мама!-взвизгнул я, отскочив.

-Не бойся-отозвалась она-это отмирают нервные окончания.

Когда мы завершили погрузку, мама пошла за ружьём и вернулась, растерянно держа его в руках: «Куда его девать? Оно такое длинное, что никуда не влезет!»

-Оно разбирается-ответил я.-Дай, я попробую.

Так, нажимаю кнопку фиксации магазина, магазин вправо и теперь можно снять лафет. Поворачиваю приклад против часовой стрелки. Чёрт, какой тугой! Надо его зажать коленками, что ли. Так, всё, готово. Я снял приклад и ружьё тоже отправилось в багажник, вслед за своим хозяином. Прошло не больше получаса и мы с мамой уже выезжали через пропускные ворота. Мама старалась не показывать вида, но я знал, каково ей сейчас сидеть за рулём. Знакомый охранник, дядя Вася, заглянул в салон: «Зря уезжаете! По радио передали-завтра погода опять улучшится!»

-А мы вернёмся-бодро ответила мама-только смородину своим отвезём, а то она перекиснет, её надо делать быстро!-и она оглянулась на заднее сиденье, где стояли корзины, обвязанные марлей и источавшие нежный аромат.

Охранник радостно закивал головой, он был родом из соседней деревни и хорошо понимал все садовые проблемы.

-Фу, проскочили!-облегчённо вздохнула мама, когда мы выехали на шоссе.

Она прекрасно знала эти места, потому что, когда она была девочкой, её родители снимали дачу в соседней деревне.

-Здесь сейчас поворот на просёлок, а там укромное местечко-продолжила мама.-Вот сюда!

Там находился старый, заброшенный, но очень глубокий колодец: то, что и было нам надо. Но тут мы столкнулись с новой проблемой: наш жмурик словно бы одеревенел.

-Что это такое?-спросил я маму.

-Тетанус, тетаническое сокращение мышц или трупное окоченение, как говорят в просторечии.

Избавившись от падали и всех улик, мы действительно поехали в Москву и прежде всего заехали в её клинику. Там тему с раной закрыли окончательно. Мне пришлось подождать в машине около получаса и вот мама вышла, довольно улыбаясь.

-Ну всё, меня заштопали-объявила она-я теперь как новенькая! Можешь меня даже отшлёпать, если хочешь!-и, перед тем, как сесть за руль, она игриво повиляла попкой.

А потом мы отправились к нашим: к младшей сестре моего отца. Та сперва очень удивилась нашему визиту: хотя они с мамой никогда и не ссорились, однако и общались почему-то очень редко, так уж получилось. Но корзины с ароматной ягодой сказали сами за себя и тётя Аня тепло благодарила нас. А меня немедленно взяли в плен кузины, две очаровательные малышки и, пока мама и тётя Аня беседовали на кухне, показали мне все свои игрушки и книжки. После всех тех ужасов, что мы пережили, мне было необыкновенно-приятно слышать их милые звонкие голоса, возиться с ними, обниматься, целоваться и щекотаться. Конечно, я не удержался и потрогал их обеих, но и они не остались в долгу и тоже очень старательно погладили через брюки мой натруженный, сладко-ноющий писулёк. Потом, через несколько лет, мама призналась мне, что напомнила о нас моей тёте не случайно.

-Понимаешь, любимый-сказала она-если бы что-то пошло не так, я бы всё взяла на себя, а ты не должен был попасть в интернат ни при каких условиях.

Мы переночевали в городской квартире, но так устали, что больше ничего не делали-просто свалились, как убитые. Утром я с опаской включил телевизор. Ну, думаю, сейчас новость № 1: пропал известный…Но нет, ничего подобного. Вернулись в загородный дом-но и там тихо. Искать придурка начали только через три дня, когда его благоверная соизволила вернуться домой. Однако она никуда и не уезжала, а зависала здесь же, в посёлке, с каким-то гнилым актёришкой.

Поэтому самые неприятные вопросы начали задавать именно ей и я считаю, что это справедливо, ведь из-за неё вся эта каша и заварилась. А нас выручило то, что после грозы был сбой в электропитании и отключилась вся районная система видеонаблюдения. Конечно, ищейки тыркнулись и к нам, но мама спокойно ответила, что ничего не видела и не слышала, на том они и отстали. Закончилось всё это, как и обычно, ни чем. «Безутешную» вдовушку часто таскали на допросы, на бесчисленных телешоу она обильно проливала крокодиловы слёзы, окружённая сворой истеричных подруг и постепенно всё сошло на нет.

Безусловно, очень неприятная история, но только благодаря ей наши с мамой отношения перешли на новый уровень. Как говориться, не было бы счастья, да несчастье помогло. Благодаря маминой мудрости, мы сейчас вспоминаем этот день не как самый страшный в жизни, а как самый счастливый. Мама очень хотела, чтобы я стал врачом и именно эта первая, успешно проведённая мной операция, повлияла на мой выбор. Я сейчас учусь на хирурга в одном из университетов Нового Света. Мы с мамой уже давно граждане нормальной, демократической страны, и поэтому я совсем не боюсь рассказать здесь свою историю.