ФРОНТОВАЯ ЛЮБОВЬ
Часть 2.

После бани они в чистом исподнем вернулись в палатку. Поручик налил коньяку, и они с удовольствием выпили. Тополев приспустил подштанники и уселся посреди своей походной кровати. Минской прильнул к члену поручика и начал делать французский поцелуй. При этом он достал свой член и принялся мастурбировать.

Кончили они одновременно, и поручик был очень доволен.

- Давай, одевайся, - сказал Тополев. – Пройдемся и посты проверим.

Они прошлись по расположению роты, заглянули к артиллеристам. Прапорщик Щекин доложил, что в его батарее замечаний нет, и даже пригласил в палатку и предложил по рюмке коньяку.

Вернувшись к себе в палатку, Тополев, предложил готовиться спать. Минской снял форму и остался в исподниках, расправляя свой топчан.

- Нет, - сказал поручик. – Ты все снимай и ложись со мной. – Сам Тополев был уже обнажен.

Кровать была узкой, походной, но кое-как они улеглись боком. Минской чувствовал, как напряженный член поручика упирается в его ягодицы. После обычных ласк и поцелуев, Тополев что-то достал из-под подушки.

- Помоги надеть, - обратился он к Минскому. Это был презерватив. – Трофейные еще, у немцев взял. – Георгий натянул изделие из резины на член поручика и смазал свой анус слюной.

Конечно, было больно, хотелось соскочить с члена и выскочить из кровати, но поручик крепко держал его за бедра, шепча на ухо Минскому ласковые слова. Половой акт длился относительно не долго, видимо, сказывалось долгое воздержание поручика, минет не в счет.

Минской осторожно снял презерватив. В свете керосинового фонаря на нем были видны выделения Георгия. Он аккуратно, чтобы не измазаться, завернул его в кусок газеты.
Спать они легли раздельно: поручик на кровати, а Минской на топчане.

Утро началось, как обычно в воинской части: построение, развод по постам и нарядам. Минской упаковал почту и с курьером отправил ее в штаб дивизии.

После завтрака, поручик предложил совершить прогулку верхом и дал команду вестовому приготовить два коня.

Когда уже поручик был в седле, он попросил Минского сбегать в палатку и взять фляжку с коньяком. Георгий пошел в палатку.

Проходя мимо кухни, его остановил Павлов, схватив за рукав гимнастерки.

- Что, Жорик, с поручиком спишь? – ехидно спросил он.

- А тебе какое дело? – Минской одернул руку Павлова.

- А мне, когда просил, отказал, - напомнил Павлов.

- Я же сказал тебе, что ты не в моем вкусе, Павлов, и не лезь не в свое дело. – И Минской направился дальше.

- Ну, ну, - прошипел Павлов в след своего товарища. – Посмотрим еще, как дело станет.

Проехав несколько верст, они остановили коней у реки. Напоив лошадей, они разлеглись на траве почти на самом берегу. Тополев достал фляжку и, отхлебнув пару глотков, протянул ее Минскому. Коньяк обжог горло, но настроение улучшилось.

- Ну, что, юнкер, искупаемся? – спросил поручик, расстегивая портупею. Минской согласился.

Скинув форму и исподнее, они бросились в освежающую воду. Доплыв до середины реки, они вернулись обратно и стояли в воде по пояс.

- Ну, как, Георгий, попка не болит? – спросил поручик.

- С утра болела, господин поручик. Сейчас вроде успокоилась.

- Это хорошо, - сказал поручик, выходя из воды. – Тогда давай малость поиграем и разрядимся, - предложил он, укладываясь на прибрежный песок.



Минской опустился радом и начал руками возбуждать член поручика. Затем взял в рот и принялся сосать. Потом поручик остановил Георгия и велел ему сесть на его твердый орган. Парнишка послюнявил свой анус и опустился на кол Тополева и начал скакать на нем.

Они и не подозревали, что совсем недалеко от них жадным взглядом за ними сквозь камыши наблюдал Павлов. Повар послал его наполнить бочку водой, повозка на которой стояла бочка была запряжена рыжей кобылой. Павлов поехал по их следу и нашел их.

В голове Павлова была одна мысль: как отомстить Минскому и тому же поручику. Его мозг выдумывал один план коварнее другого.

Между тем наши герои продолжали развлекаться, ничего не подозревая. Поручик начал массировать орган Минского и, в результате чего, Георгий излил свой сок на грудь Тополева. Вскоре кончил и тот. Минской слез с поручика и улегся рядом.

Павлов досмотрел сцену совокупления до конца и поехал в сторону расположения роты.
Поручик и Минской отдохнув, искупались в речке, оделись и тоже поехали в расположение.

День и вечер прошел, как обычно. Вечером приехал прапорщик Щекин. Оказывается, у него был день Ангела, и они допоздна просидели за столом, отмечая это событие. Щекин немного перепил и поэтому плохо контролировал себя.

Кивнув на Минского, он сказал Тополеву, что тот быстро нашем замену своему ординарцу, лежавшему в госпитале. Покидая их палатку, прапорщик сказал на прощание:

- Мир да любовь вам, голуби мои.

Поручик хотел вспылить, но Георгий успокоил его. Он помог Тополеву раздеться и уложил на кровать. Поручик тоже был под хорошим градусом.

- Кальсоны тоже сними, - попросил Тополев. – Люблю спать голым, если обстановка позволяет.

Минской стащил с него исподнее и попытался укрыть одеялом, но поручик заупрямился, откинул одеяло и попросил отсосать у него.

- Прости, набрался. Секса сегодня не получится. – Но Георгий был рад этому: его попка побаливала и где-то внутри саднило.

Он быстро сделал поручику минет и тот заснул сном праведника. Георгий налил себе немного оставшегося коньяку, прополоскал рот и запил сперму Тополева. Он вышел из палатки подышать свежим воздухом и проветриться.

Он пошел к месту, где солдаты сделали нужник. Подойдя к кустам, он облегчился от выпитого и не спеша пошел обратно к палатке. Тут мелькнула тень, и перед ним возник Павлов.

- Привет, - сказал тот. Минской ответил. – Ну, что посасываешь своему поручику и даже задницу свою подставляешь.

- Не твое дело, Вольдемар, - ответил Георгий и хотел пойти дальше, но Павлов опять встал перед ним.

- Может, и мне отсосешь, Жорик, на сон грядущий?

- Поищи себе кого-нибудь другого для этой цели. Больше повторять не буду.

Павлов посторонился, и Георгий пошел к палатке, не оглядываясь. Но если бы он сейчас оглянулся, то заметил, какая ненависть была отражена на лице Павлова.

В палатке раздавался храп поручика. Одеяло сползло с него, и он лежал обнаженным во всей своей красе. Минской укрыл его и расстелил свой топчан. Исподнее снимать он не стал и, затушив фонарь, лег спать.

Обычно Георгий засыпал быстро, но на этот раз долго не мог уснуть. Перед ним стоял Павлов с полными ненавистью глазами. Они и в гимназии не дружили. Все знали, что у Павлова подленькая душонка и, пользуясь своим положением обо всем докладывал своему отцу – директору гимназии. Не раз за это он получал тумаки от тех, кого потом директор вызывал к себе и наказывал за провинности.

«Ну да ладно. Детей мне с ним не крестить», - подумал Георгий и, повернувшись на правый бок, наконец-то заснул.

BERLI.