Поднявшись на пригорок, Джон Хардинг остановил коня. Всей своей массивной грудью он вдыхал знакомый с детства, чуть влажный воздух, впитывая его всеми клеточками израненного тела. Вдали, в низине виднелись хорошо знакомые строения его фермы, окруженные зеленой стеной разросшейся за эти годы секвойи. Последний раз он видел все это четыре года назад, когда отправлялся на войну. Бессмысленная и никому не нужная затея закончилась совсем недавно полным поражением южан. И что из этого? Джон не чувствовал себя победителем, слишком дорогой ценой досталась она. Он был дважды ранен и последний раз едва выкарабкался.

Теперь его грудь украшало два глубоких шрама и, с ними он имел еще более мужественный вид. Лежа в бреду на жестком ложе, вылечиваясь от жестоких ран, он мечтал только об одном – выжить. Когда сознание возвращалось к нему, он вспоминал свою милую женушку, которую оставил на ферме и двух детишек. Он помнил их еще маленькими и теперь в волнении ожидал встречи.

Проглотив подступивший к горлу комок, он хлестнул плеткой круп лошади и начал спускаться вниз, в долину. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее нахлестывал измученное скачкой животное. Перепрыгнув с наскоку изгородь, окружавшую его ферму, он потерял седельную сумку, но даже не заметил этого. Карабин больно ударил по спине, но Джон не почувствовал боли. Его глаза жадно рыскали вокруг, надеясь отыскать в изумрудной зелени точеную фигурку Мэри. Ей теперь было уже под тридцать и Джону вдруг пришло на ум то, как они последний раз занимались любовью. По его телу прокатилась горячая нетерпеливая волна, ладони, сжимавшие поводья, моментально взмокли.

Розовое пышное пятно приковало его взор. Это была она, его Мэри. Она стояла, приложив ладонь ко лбу, и напряженно вглядывалась в подъезжающего всадника. Но вот черты ее лица разгладились, губы раздвинулись в улыбке и она, подхватив длинные юбки, бросилась к нему. Джон на ходу соскочил с коня, едва не упал, но тут же подхватился и, пробежав пару десятков метров, заключил свою любимую в объятия. Их губы слились в жарком поцелуе, руки сжимали разгоряченные тела, еще не веря в происходящее.

Из-за дома появились дети. Они с интересом наблюдали за тем, как их мама целуется с незнакомым дядей. Когда он уезжал, им обоим исполнилось едва ли два-три года и они, естественно, позабыли, как выглядел их отец. Мальчик и девочка - погодки, были чисты и свежи, светлые волосики золотились в лучах восходящего солнца. Рядом с ними стоял маленький мальчик, с гораздо более темной кожей и курчавыми волосами. Ему было годика два, не больше, но черные агатовые глазки смотрели не по-детски серьезно.

Джон, наконец, оторвался от роскошного тела своей жены и обратил взор на детей.

- О, Боже! Как они выросли, мои крошки.

Широкая улыбка озарила его измученное дальней дорогой лицо, и он сделал несколько шагов им на встречу. Детишки вначале попятились, но потом позволили расцеловать себя и прижать к пыльному, пропахшему потом, камзолу.

- Дети, дети, бегите к Авроре, отцу нужно отдохнуть с дороги, - прервала взаимные объятия Мэри.

Джон был рад такому повороту событий. Поцеловав белокурые головки, он обнял жену за талию и направился к дому. Сейчас больше всего на свете он хотел остаться с супругой наедине.

Прикосновение к ее упругому телу моментально разбудило в нем дремавшее так долго желание.

- Не плохо бы освежиться, - заявил он, стягивая на ходу камзол, а вслед за ним и грязную рубаху.

Мэри с вожделением уставилась на его волосатую грудь и вдруг увидела пересекавшие ее шрамы.

- Что это? О, Боже! – воскликнула она, неуверенно дотрагиваясь до розовых рубцов.

- Все уже позади, дорогая, - вздохнул Джон, которого нежные прикосновения пальчиков невероятно возбудили. - Мне бы помыться.

Через час с небольшим, помывшись и, выпив жбан молодого вина, Джон Хардинг растянулся на лавке, мечтая остаться с женой наедине. Но, лишь только его рука легла на молочной белизны колено Мэри, в комнату вбежали дети. Скрывая неудовольствие, Джон погладил обоих по голове и только сейчас обратил внимание, что рядом с ними опять стоит маленький негритенок.

- А это еще кто? – удивился он.

- Это, это…. наш сынок, – потупилась, краснея Мэри.

В отличие от жены, Джон побледнел. Его лицо, покрытое густой щетиной, вытянулось, приобретя землистый оттенок. Конечно, он мог понять женщину, долгие четыре года остававшуюся без мужской ласки, он и сам по возможности старался не упустить случая, но с негром…

- Дети, дети, бегите, поиграйте, - отцу надо отдохнуть с дороги, - прервала его размышления жена, выпроваживая всех троих.

Она взяла себя в руки и была готова выслушать укоры мужа, но тот хранил молчание, переваривая услышанную новость.

- Джон, прости меня, - придвинулась к нему жена, - так уж получилось.

Ее прикосновения, казалось, привели его в чувство. Торчащая под белоснежной блузкой грудь, не стесненная ничем, прижалась к его щеке, тычась твердым соском. Сидя на скамье, он обнял застывшую возле него Мэри за бедра и поднял глаза. В них сквозило откровенное желание, которое господствовало над всем. Улыбнувшись одними губами, Мэри потянула его за рукав рубашки.

- Пойдем отсюда, а то дети не дадут тебе отдохнуть, - она облизала языком пухлые губы, качнув соблазнительной грудью.

Джон, решивший отложить разбирательство на более поздний срок, поднялся, придерживая сползающие портки. Сейчас его мыслью владела отнюдь не неверность жены, а ее близость. Мэри, взяв его за руку, повлекла его в ближайший амбар.

- Здесь уж нас никто не побеспокоит, - шепнула она, ступая на мягкое сено, расстеленное по полу.

Джон ступил на шелковистую, пахнущую влагой траву и притянул жену к себе. Его губы, заросшие длинной беспорядочной щетиной, впились в пухлый рот жены, язык яростно ворвался внутрь. Прижав к себе трепещущее от желания тело, он глухо застонал, закрывая от наслаждения глаза. Его штаны, лишившись поддержки, сьехали вниз, обнажая большой шишковатый член, заросший спутанными густыми волосами. Что-то легкое и шелковистое скользнуло по его волосатым ногам и Джон вдруг почувствовал, как его член погружается в горячий рот. Теплые губы обхватили головку, всасывая ее внутрь. Не переставая целовать жену, он скосил взгляд вниз и увидел возле своих ног темную курчавую головку. Она усердно двигалась, трудясь над его плотью.

- Кто это? – опешил он, невольно отстраняясь от жены.

- Это Аврора, - с мягкой улыбкой на устах вымолвила Мэри, кладя руку на курчавые непослушные пряди.



- Это я, масса Джордж, - улыбнулась девушка, отрываясь от его члена.

Ее белоснежные зубы блеснули в полумраке амбара. Джон с трудом вспомнил темнокожую девчушку, их служанку, которая за последних четыре года превратилась в симпатичную молодую женщину. Ее соблазнительные формы, едва прикрытые юбкой и пестрой кофтой, натягивали материю в нужных местах. Поймав удивленный взгляд своего хозяина, девушка снова улыбнулась и вернулась к прерванному занятию. Толстые губы мягко обхватили напряженную плоть и задвигались вдоль члена, легонько посасывая и облизывая его.

Джон не имел ничего против такой подготовки. Он нетерпеливо стянул с жены блузку, впился поцелуем в белую вершину ее груди. Зажав между зубами твердеющий сосок, он всосал ее в рот лишь на треть и довольно заурчал. Мэри сама стянула длинную юбку под которой ничего больше не было и, прижавшись гладким телом к мужу, увлекла его вниз, на разбросанное сено. Член Джона выскользнул из губ Авроры и он, рыча, как дикий зверь, навалился на жену, подминая ее под себя. Раздувшаяся в губах мулатки головка с ходу протаранила податливую плоть, глубоко вонзаясь в жаждущее наслаждения тело.

Долгое воздержание, конечно же, сразу сказалось. Не прошло и двух минут, как из недр его волосатого тела мощной струей вырвался целый фонтан спермы. Джон едва успел вынуть член из утопающего в смазке влагалища, посылая обильную порцию на разметавшееся под ним тело. Темнокожая Аврора оказалась тут как тут. Ее большой, чуть шершавый язык моментально принялся за работу, удаляя следы с тела хозяйки.

Затем она облизала его член, задержав его во рту ровно настолько, чтобы он снова начал возбуждаться. Джон откинулся на спину и, слегка прищурившись, наблюдал за ее действиями. На его лице застыла удовлетворенная улыбка. Почти сразу же к маленькой чертовке присоединилась и Мэри, будто побоявшись оставить его на попечении служанки. Теперь они вдвоем вылизывали его «хозяйство», заботливо, будто делали это не первый раз, передавая его внушительный член изо рта в рот. Когда он снова достиг нужной величины и твердости, Мэри отстранилась и ловко освободила девушку от нехитрой одежды.

- Возьми теперь ее, Джон, - сказала она, подталкивая девушку к нему, - она заслужила.

Пещерка Авроры была тесной и горячей. Девушка оседлала его, направив твердую плоть между раскрывшимися, розовыми губками влагалища. Ее коричневые соски весело запрыгали перед глазами Джона и он, не удержавшись, потянулся руками к ее грудкам. Они были твердыми и упругими, будто мячики. Мэри какое-то время наблюдала за ними, а затем придвинулась поближе. Ее точеные, молочно-белые бедра с кудрявым, золотистым кустиком между ними оказались в нескольких сантиметрах от лица Джона, и ему захотелось попробовать на вкус свою жену. Та поняла его без слов и, расставив коленки, опустилась своим раскрытым бутоном на его лицо.

Язык Джона ворвался в ее пещерку, проворно исследуя потаенные глубины. Мэри, томно застонав, склонилась вперед, обнимая руками темнокожую «наездницу». Контраст цвета их тел был настолько разительным, что любой художник отдал бы пол жизни, чтобы запечатлеть эту троицу на холсте, но такового поблизости не оказалось. Зато, когда Джон захотел сжать сочные груди своей женушки в ладонях, оказалось, что они заняты. Чьи-то длинные пальцы теребили соски, плотоядно разминая податливую плоть. Жесткие волосы его бороды, переплетенные с шелковистыми кудрявыми завитушками его жены, мешали обзору, да и рот его был по-прежнему занят, так что Джону пока не удалось разглядеть, кто ласкает его жену, но то, что это были не женские пальчики, он понял сразу.

- Кто здесь еще? – с трудом выговорил он, но никто ему не ответил.

Внезапно ему стало легче дышать, полные белоснежные ягодицы жены приподнялись и переместились в сторону. Она так и осталась стоять на коленках, но теперь ее тело сжимал в объятиях молодой мускулистый негр. Это его руки мяли нежные полушария женских грудей, а сам он беззастенчиво целовал Мэри толстыми губами, причмокивая от удовольствия. Джон окаменел, без труда поняв, кто был отцом ребенка. Он хотел вскочить, разорвать руками наглеца, посягнувшего на честь его жены, но Аврора, телом которой он был прижат к свежему сену, вдруг вытянулась на нем и, не вынимая из себя его члена, стала покрывать его грудь быстрыми нежными поцелуями. Шелковистые темные кудри, на миг закрыли от него жену, мягкие горячие губы впились в его рот страстным поцелуем.

Ее язык проскользнул внутрь и затрепетал там, переплетясь с его языком, и он тотчас позабыл обо всем на свете. Гибкое молодое тело сладострастно извивалось на нем, продолжая сношение, бугорки упругой груди терлись о его волосатую грудь, щекотали твердыми сосками. Обхватив тело мулатки руками, Джон перевернулся, подминая ее под себя. Его член вошел в нее до упора и девушка слабо пискнула, еще шире раздвигая ноги. Вколачивая своего молодца в девичье влагалище, Джон настолько увлекся, что не сразу заметил, что его жена тоже не скучает без дела. Она стояла в полутора метрах от него на четвереньках, принимая в себя со стороны зада узловатый, черный член. Хриплое дыхание вырывалось из ее оголенной, висящей книзу груди, каждый раз, когда член негра погружался в нее.

Он стоял позади нее на одном колене, придерживая за ягодицы, и двигался, как заведенная машина. Черная внушительная дубинка почти полностью исчезала в распахнутом влагалище, вызывая сладострастные стоны женщины. Зрелище было впечатляющим. Джон от его вида еще больше возбудился и принялся с еще большей яростью наносить удары, до упора погружаясь в распластанное под ним тело молодой девушки. Аврора визжала то ли от боли то ли от удовольствия и извивалась всем своим гибким телом, доводя его до оргазма.

В конце концов, Джон не вытерпел и, в последний раз с силой пригвоздив ее к душистому сену, выпустил мощную струю спермы в податливое девичье влагалище. Девчушка замерла, боясь пошевелиться, явственно ощущая пульсирующий внутри нее член хозяина. Отвалившись в сторону и закрыв глаза, Джон Хардинг еще некоторое время лежал, приходя в себя. За это время и Мэри, испытав оргазм, освободилась от черного члена и подползла к своему любимому мужу. Ее голова опустилась на живот мужа, тонкие пальцы обхватили его член, направляя в широко открытый рот. Добросовестно слизав остатки спермы, Мэри вскинула на него карие глаза.

- Тебе понравилось? – осторожно спросила она, переводя дыхание.

Джон только хмыкнул и, положив руку на кудрявую голову жены, прижал ее к своему животу. Его взгляд обежал вокруг, поискал темнокожую Аврору, но в ангаре никого, кроме них уже не было.

«Хорошо - то как, Господи!», - подумал он, невольно вспоминая все ужасы закончившейся войны.


SAS