Теплая июльская ночь бережно, словно заботливая мама, окутала уставшие за день улицы. Порыв легкого ветра коснулся моего лица и, всколыхнув листья тополей, помчался прочь, по каким-то только ему известным маршрутам и делам. Мысль о том, что ветер тоже спешит на свидание, почему-то развеселила меня, и, улыбаясь сонным фонарям, я прибавил ходу. Старые сталинские дома, с облупившейся от времени штукатуркой, строго смотрели мне вслед, с молчаливым осуждением. Шум редких проезжающих мимо машин оставался в ушах едва уловимым эхом, принося умиротворение, и постепенно растворяясь в глухих ударах, отбивающего парадный марш сердца.

Где-то вдалеке жалобно заплакала милицейская сирена и хрипло надрывающиеся, на манер эскимосов Аляски, алкаши, прервали свое горловое пение, недоуменно уставившись друг на друга свинячьими глазками.

Не знаю, за что я люблю этот город. Точно не за этих певцов. И наверняка не за его мрачный вид, с тысячами пустых глазниц-окон. И не за молчаливых угрюмых людей, согнувшихся под тяжестью своей трудной небогатой жизни. И, конечно же, не за пустые улицы, что не видели ярких витрин и дорогих магазинов. Только подобно свету, что так уютно загорается в этих окнах по вечерам, на дне уставших людских глаз горит огонек человечности и доброты, а улицы, дававшие пристанище холодным ветрам, утопают в зелени и запахе цветов. Юные девушки невесомыми шагами порхают над землей, озаряя улыбками мрачные лица прохожих, я растворяюсь в их красоте, и понимаю, что на самом-то деле все я знаю, а Вас просто обманул в первом предложении этого абзаца.

Стихла сирена, и, уже преодолев приличный участок дороги, я снова услышал пение двух гиппопотамов в брачный сезон, который тонул, растворялся в многоголосом стрекоте кузнечиков. Стоит только оглянуться по сторонам, как мгновенно в грудь вопьется тонкой иглой далекая, едва уловимая, грусть. Вот стоят яблони, с еще не успевшими налиться сладостью плодами, которые мы так любили трясти, будучи мальчишками, чуть дальше высокое грушевое дерево. А вон в том доме живет мой школьный приятель, черт давно с ним не виделись, надо бы позвонить. Во дворе справа растут каштаны, вспомнил как набивали ими целые карманы, а крупные листья сушили между страницами больших энциклопедий, вместе с кленовыми. Утопая в цветущих кустах, стоит старая скамейка, которая годами слушала наши с Анькой разговоры обо всем на свете, и одна единственная видела наш первый поцелуй. Каждая частичка, окружающая меня, – страница незаконченной книги, которая, не являясь шедевром мирового искусства, носит громкое название «Моя жизнь!». С другой стороны, убери этот восклицательный знак, и все встанет на свои места. Моя жизнь, жизнь обычного человека, со своими радостями и ошибками.

Цок-цок-цок.. Чистый мерный звук женских каблучков прервал мой душевный монолог. Она появилась как-то внезапно, вынырнув с поросшей густыми кустами и деревьями аллеи, и теперь, шествуя в десяти шагах от меня, торопливо перебирала ногами, от чего ее ягодицы аппетитно перекатывались под легкой джинсовой тканью. Отрывая взгляд от гипнотизирующих полушарий, я обратил внимание на ее точеную фигурку, тонкую талию, неширокие плечики и ровную осанку, стройный ножки и невесомые светлые волосы. Едва уловимый аромат ванильных духов следовал за ней легким шлейфом, и я тянул воздух сильнее носом, чтобы ощутить его хоть чуточку ярче. Девчушка куталась в тонкую кофточку, и, оглядываясь по сторонам, все прибавляла ход. Это и понятно, ночь – время не спокойное, и благо еще, если лишишься только денег.

Цок-цок-цок.. Быстро перебирает ножками, случайно встретившаяся мне в эту темную ночь, светлоголовая принцесска. Неохотно оторвав взгляд, с улыбкой подумал, что меня ждет своя принцесса, самая лучшая, одна единственная. Что же касается этого белокурого создания, так пусть для нее я стану ангелом-хранителем, на этом коротком отрезке ее пути из цветущей аллеи в объятия родного дома. Рукой нащупал свой старый нож, который валялся в кармане шорт, и сбавил шаг немного, чтобы не нервировать ее, увеличивая небольшое расстояние между нами, постепенно теряя запах ее сладких духов. Улицы почти пустые. Незнакомка свернула налево, скрывшись за углом ночного магазина. Мне прямо, но уж если прицепил крылья за спиной, то идти до конца, тем более времени было с запасом. Преодолев метров пятнадцать, я последовал за ней. Пара бухих обмылков, стоящих у дверей магазина, собирались вроде дернуться в ее сторону, но мое появление их спугнуло. Проходя мимо, нагло лыбился, глядя им в глаза и провоцируя. Те отвели свой грозный взгляд в сторону и, слыша злое бурчание за спиной, я проследовал далее. Дальнейший путь не сулил никаких неприятностей, и, глядя, как закрылась дверь подъезда, в который шустро нырнула секунду назад девушка, я, делая приличный крюк, отправился к назначенному месту.

Часы показывали 1:24. Даша как всегда опаздывала, это уже вошло в привычку, что совершенно меня не напрягало. Вот и сейчас, откинувшись на спинку скамейки, я размеренно вдыхал июльский воздух и пялился в ночное небо. Фонари беспощадно сжирали свет, по-летнему крупных, звезд, которые из-за этого выглядели лишь маленькими жемчужными бусинками, рассыпанными по черному бархату неба. Мотыльки, в слепом отчаянии, бились об яркие лампы, издавая тихие едва уловимые звуки. И мысли мои, подобно этим насекомым, преодолевая тысячи световых лет, бились о яркие фонарики-звезды, наполняя их светом и теплом мое земное тело.

Простенькая мелодия домофона нахально прервала полет моей души. Я повернул голову направо и увидел стоящую на пороге Дашу. Большие серые глаза сверкали искренней радостью и отражениями фонарей. От доброй приветливой улыбки на щеках появились ямочки. Красивые пышные волосы собраны пучком, не скрывая изящности овала ее прекрасного лица. Падающий свет преломляется в камнях аккуратных сережек, придавая ангельскому лицу ореол истинной святости. Грудь соблазнительно выделяется под белой кофтой на молнии. Короткие серые шорты, подчеркивающие округлость ее хорошо развитых ягодиц, обнажают красивые, по-спортивному подтянутые, ноги молодой девушки. Белые кроссовки на босую ногу смотрятся ужасно мило. В жизни бывают моменты, которые хирургическим скальпелем врезаются в нашу память, и, даже спустя годы, не теряют своей яркости, сверкая всем спектром красок, вызывая тягучее чувство ностальгии. Образ Даши в ту секунду и был именно таким моментом, занявшим почетное место в галерее моего сознания.

- Ты чего? – Немного растерянно спросила Даша, продолжая улыбаться.

Я поднялся со скамейки, и медленно подходил, глядя ей в глаза и улыбаясь в ответ. Услышав вопрос, отрицательно покачал головой, и, не произнося ни слова, продолжал медленно идти.

- Миш, ну хватит. – Она улыбалась еще шире, ожидая подвоха, но полностью доверяя.

Мгновенно сорвавшись с места, преодолев разделяющие нас пару метров, я взял ее на руки, от чего она ойкнула и засмеялась, и начал крутиться. Мир растворился, превратившись в размыленную чехарду образов. Не стало фонарей с глупыми мотыльками, исчезли далекие звезды и зелень деревьев, остались лишь нежные руки, обхватившие мою шею, да звонкий веселый смех.

- Хва-а-а-а-а-ати-и-ит. – Вынужденно растянула слово Даша.

Я остановился, ища равновесие, и взглянул в ее счастливые глаза, затуманенные от быстрого вращения. Она прильнула ближе и задержалась на секунду так, что я ощутил теплоту ее дыхания на своих губах, после чего впилась долгим нежным поцелуем. Затем резко прекратила и уткнулась своей головкой мне в шею.

- Ну, опускай уже, тяжело ведь.

Фраза эта стала уже символичной, и я тихо усмехнулся. Я мог постоянно таскать ее на руках, на плече, на плечах, на спине, но все равно, с завидным упорством, она повторяла снова и снова.

- Пошли, я тебя уже хочу. – Прозвучал в ухе тихий Дашин шепот.

Держась за руки, шли в направлении старого парка. Даша что-то рассказывала мне, но я совсем ее не слышал, как ни старался сосредоточиться, лишь кивая время от времени головой. Мысли и воспоминания затеяли какую-то игру, за которой мне невольно приходилось наблюдать. Образы из прошлого, невесомые тени. Как она появилась в моей жизни? Да очень просто. Наши секции находятся в одном здании. У меня бокс, у нее лыжный спорт, с одинаковым расписанием. Встречи четыре раза в неделю, на протяжении пяти лет, правда, лишь на уровне взглядов, и иногда улыбок. А там кто знает, звезды ли так сошлись, упали ли кости судьбы, или просто у нас проблемы со слухом, только вот в юбилей спортивного комплекса на занятия, которых нет, пришли всего два человека. Так мы с ней и познакомились. Помню, как темы сменяли одна другую, как долго стояли около ее подъезда, не желая расходиться, уж очень короткой показалась дорога. И до сих пор не могу понять, как за один вечер человек может стать таким близким.

- Ты меня слушаешь вообще? – Обиженный голос Даши вернул меня в настоящее.

- Нет. – Ответил машинально.

- Ну, хоть честно. – Она засмеялась, а я не смог сдержать улыбки в ответ.

«Парк культуры и отдыха им. Н. А. Некрасова», красовалось надпись на потертой временем табличке. Ворота призывно открыты, но даже не будь их, нашлось бы еще около тысячи брешей в заборе, через которые можно было пробраться внутрь. Парк освещали редкие фонари, терявшиеся в бесконечном море зелени. Минуя закрывшееся уже летнее кафе, сворачиваем направо, к нашему любимому месту, удобной скамейке около детской площадки. Свет далекого фонаря практически не нарушал мрачного великолепия ночного пейзажа. С соседней аллеи слышны веселые крики и смех загулявшей компании. Призрачный лунный свет придает лицу Даши сказочное очарование. Крепко прижав ее к себе, ощущая тепло юного тела, закрыл глаза и тихо прочитал:

Что любишь во мне? - Красоту.



Ты правду сказал? - Нет.

А если серьезно, на чистоту?

Души теплоту и свет.

Как любишь меня? - Чуть-чуть.

Ты правду сказал? - Нет.

Скажи, не пытайся меня обмануть!

Люблю, будто не было всех этих лет.

А что мне тебе подарить? – Детей.

Ты правду сказал? - Да.

Ну, знаешь! Так больше шутить не смей!

А я не шучу никогда.

Даша молчала.

- А кто автор?

- Не знаю. – Ответил я. – Кажется какой-то парень, который сейчас в одном забытом Богом городишке, глухой ночью, в парке, обнимает самую красивую девчонку.

- Дурак! – Дашка засмеялась. – А ты хочешь, чтобы я подарила тебе детей?

- Конечно!

- А сколько?

- Двенадцать.. Нет, тринадцать.. Нет, четырнадцать..

- Дура-а-а-а-а-ак. – Расхохоталась девушка еще сильнее. – Ну ты можешь хоть иногда быть серьезным?

- Могу. – Ответил я голосом терминатора с железо-бетонным выражением лица. – Я хочу Вас, Дарья!

Приступ Дашкиного хохота продолжался. Я видел выступившие в глазах слезы, отмечая про себя, как божественно она красива. Притянув ее к себе, сжимая руками упругие ягодицы, почувствовал, как давление в шортах начинает превышать допустимое. Дыхание мое участилось, кровь быстрее побежала по венам, в такт глухим ударам сердца. Даша запрокинула голову, предоставляя нежную шею горячим губам, и я почувствовал, как мурашки побежали по ее телу от моих поцелуев.

- Что ты со мной делаешь.. – То ли спросила, то ли просто сказала она, не открывая глаз, с легкой улыбкой.

Дашка отстранилась от меня, и, закусив губу, почти неслышно сказала:

- Хочу.

Она проследила за моим взглядом, направленным в сторону избушки, сделанной для детей, и стоящей в стороне от площадки.

- Не-е-е-ет. – Даша отрицательно покачала головой, все шире улыбаясь, понимая уже, что все случится именно там.

- Да-а-а-а. – Спародировал я ее, хватая за руку и увлекая за собой.

Девушка для вида сопротивлялась, хотя я чувствовал ее возбуждение почти физически. Преодолев низкий свод двери, Даша бросилась мне на шею, с силой впиваясь поцелуем в губы. Игра языков мне больше напоминала какой-то причудливый поединок, словно битва вечных небесных сил, не имеющая победителей и побежденных. Я быстро расстегнул Дашкину кофту и положил на один из стоявших внутри пеньков, помог ей стянуть узкую маечку, и, скинув свою футболку, прижал свою Смешинку к себе, ощущая тепло ее тела и нежность груди. Языки продолжали свой яростный бой. Даша нервно пыталась расстегнуть свои шорты, но все никак не удавалось просунуть крупную пуговицу обратно в тугую петлю. Наконец ей это удалось, и, оторвавшись от поцелуя, она стянула их через кроссовки. Трусиков не было. Я положил ладонь на ее лобок, с маленьким кустиком волос, и, скользнув ниже, провел по начинающим увлажняться губкам. Даша как-то неловко согнула ножки, и, оттолкнув меня, дернула шорты вместе с трусами вниз, освобождая разбухший болт.

Сложив два пальца вместе, она, едва касаясь, провела ими от подбородка по шее, чуть замедлилась на груди и, почти остановившись на животе, коснулась пульсирующего ствола. Сжав свою маленькую ладошку, Даша аккуратно водила рукой по члену, ощущая его рельеф. Я присел на пенек, и бросил свою футболку на пол, который показался мне на удивление чистым, но может быть, это была всего лишь игра света. Дашка встала коленками на заботливо подложенную мной футболку, и, облокотившись на мои ноги, не теряя ни секунды, погрузила раздувшуюся головку в свой горячий рот. Она чередовала сосущие движения с игрой языка, сосредоточившись на уздечке, погружая меня в нирвану. Откинувшись на стенку, я полностью расслабился и закрыл глаза.

Дашка оторвалась от, вконец окаменевшего, давление на ноги тоже пропало. Я приоткрыл один глаз. Она как-то тяжело поднялась, и, повернувшись ко мне спиной, широко расставив ноги, начала медленно опускаться, опершись о мои коленки. Взяв ее под напрягшиеся ягодички, потянул к себе, аккуратно пристраивая к жаждущему херу. Даша почувствовала крупную головку у входа во влагалища, и, обмякнув, пыталась опуститься, но я, дразня ее, не давал это сделать, удерживая девушку на весу. Мое Солнце с силой пыталась опуститься, в бесполезных попытках, ощущая близость раскаленного члена. Долго мучить ее не хотелось, да и у самого уже яйца сводило от желания. Продолжая держать ее, медленно насаживал ее на свой болт, не желая причинять боль. Когда зад коснулся моего лобка, я убрал руки, предоставляя Даше свободу действия. Девушка, привыкая, сделала несколько коротких движений, практически не двигаясь на пульсирующем внутри нее куске плоти. Молодое упругое влагалище жадно засасывало мой член, отыскав, кажется, с ним общий язык. Движения Даши стали размашистей, она громко дышала, тихо постанывая временами, приближая свой оргазм.

Хруст за окошком домика выдернул меня из полубожественного состояния. Остановив Дашу, я приложил ладонь к ее губам, препятствуя любым ее будущим словам. Влагалище ее ощутимо пульсировало, в такт моему члену, и это ощущение было для меня ново и приятно, никогда ранее мне не приходила мысль остановиться посреди акта любви, чтобы прислушаться к ощущениям. Даша повернула свою голову ко мне, я приложил палец к губам и показал на окошко, помогая ее подняться. На цыпочках мы подобрались ближе. В ярком свете луны отчетливо была видна молодая девушка, отлучившаяся от гуляющей невдалеке компании, чтобы справить малую нужду. Она выбрала подходящее место, аккурат напротив нашего окошка, осмотрелась по сторонам, остановив взгляд на избушке, и, видимо не заметив нас, стянула до колен спортивные штанишки, оголив небольшую белую попку. Член мой в этот момент дернулся и закачался. Девушка присела спиной к нам. Белая задница, в лунном свете, отчетливо выделялась на темном фоне ночного леса. Тихо зажурчала струя, и девчонка громко облегченно выдохнула. Меня завораживала сцена, разворачивающаяся перед моими глазами. Давно упала последняя капля, но незнакомка почему-то не уходила.

- Она ведь мастурбирует – Услышал я тихий Дашкин шепот.

И действительно, приглядевшись, я заметил, как едва ощутимо двигается ее плечо. Девочка начала тихо стонать. Скинув въетнамки и стянув с себя мешающие трусы и шорты, я наклонил Дашу так, чтобы она могла видеть нашу невольную соучастницу, и вошел в нее, глубоко и быстро. Моя любимая тихо пискнула. Зажав ей рот ладонью, чтобы своими стонами не спугнула случайную онанистку, я продолжал долбить ее, поддерживая рукой под животик, чувствуя, как предательски подгибаются Дашины ноги.

Незнакомка тем временем упала на колени и, опершись на локоть одной руки, яростно теребила поросшую темными волосками промежность. Белый зад приманкой светился во тьме. Я вколачивал свой болт с силой механического молота, возбужденный до предела, чувствуя, как пытается кричать в ладонь Дашутка, и слыша ее тяжелое дыхание. Девочка громко стонала, трахая себя пальцами. Я почувствовал, как оргазм накрывает Дашу и специально убрал руку от ее рта, и сжал грудь, одновременно поддерживая.

Я считаю свои удары. Раз, Даша сжимается беззвучным комочком. Два, слышу глухое «ммммм». Три, мычание переходит в громкий крик кончающей самки. Четыре, Дашутка бьется в конвульсиях, незнакомка испуганно вскакивает и смотрит в нашу сторону. Пять, все так же кричит мое Солнце, девчонку накрывает опоздавший на секунду оргазм, она садится обратно на корточки, не успев натянуть штаны, и рука снова скрывается в промежности. Шесть, тихо и хрипло стонет моя Смешинка, онанистку трясет, как в приступе эпилепсии, ей уже наплевать, что кто-то есть рядом, ведь ее настиг самый сильный оргазм в ее жизни, подстегиваемый притоком адреналина. Семь, эта ситуация взрывает мой мозг, я чувствую свой оргазм еще до того, как скопившаяся сперма покидает мои яички. Восемь, искры удовольствия по позвоночнику, мир плывет, слышу еще стон незнакомки, ощущаю мягкую Дашкину грудь. Девять, а вот и мои сперматозоиды подоспели. Достаю член, не касаясь его руками, пара секунд и первая тугая струя летит к Дашиным лопаткам. Миллионы белых шустриков падают на спину и попу моей любимой спортсменки, так и не достигнув близкой цели.

Я посадил Дашу на пенек, взглянул в окно, онанистки уже след простыл, но навсегда остался след в моей памяти, в виде освещенного луной белого зада, и проникающих в мохнатую щелку пальчиков. Я прислонился спиной к стене, и, улыбаясь, смотрел на сокрытую ночным мраком свою Богиню. Даша поднялась, и, пошатываясь, подошла ко мне, поцеловав в ухо и прошептав.

- Великолепно.

Она достала влажные салфетки и протянула мне. Вытерев ей спинку, я снова обнял ее, ощущая, как бьется любимое сердечко.

Провожая Дашу домой, не сказал ни слова, чувствуя, что именно сейчас они будут лишними. Ведь улыбка, не сходившая с ее губ, говорила сама за себя. У подъезда она повисла у меня на шее, все так же, не произнося ни слова. Я аккуратно взял ее за щечки и поцеловал благодарно в нос. Дашутка добро улыбнулась, зевнула, и, изображая ужасную усталость, тяжело побрела к подъезду. У открытой двери она обернулась, показала мне язык, и скрылась внутри, бросив на прощание:

- До завтра, любимый.

Постояв, с глупой ухмылкой, еще пять минут, я отправился домой. Сон откровенно рубил. Переживания сегодняшней ночи вытеснялись мечтами о мягкой постели. Сонные фонари светили в глаза, так же сонно, в ответ улыбался им я. Теплый ветер подул мне в спину, и, прошелестев в ветвях, стих.

- Тоже со свидания возвращаешься, братишка? – Спросил я вслух.

И расхохотавшись, все так же вслух, добавил:

- Однозначно пора спать.

Вопросы, замечания и предложения присылайте на почту don.diego@bk.ru , постараюсь ответить всем.

Берегите себя и своих близких.

С уважением, Диего Холмс.