Ровно через месяц у него день рождения, но о таком замечательном подарке, он и не мечтал.
Сергей стоял у двери своей комнаты, прислушиваясь к разговору родителей. Отчим уезжал на заработки в Португалию, заключив контракт на длительный срок с одной из строительных фирм.

Он пришел в их семью года четыре назад, круто изменив семейный уклад. Нет, конечно, у неё и до него были мужчины. За каждого женщина цеплялась, как за соломинку, но больше двух, трех дней они у них не жили, пропадая куда-то в неизвестность. Мама после их ухода не могла прийти в себя, сидела грустная в своей комнате, словно на неё обрушилось какое-то страшное горе.

Сережа заходил к ней, клал голову на колени, а она гладила его по волосам, думая о чём-то своем, чисто женском. По щекам женщины стекала слеза, а сын ещё крепче прижимался к мягкому животику, его сердце разрывалось от жалости, но чем-то помочь он не мог.

- «Мама, не плачь. Что случилось?», - с грустью в голосе произносил Сережа, но она ничего не отвечала, только крепче прижимала к себе голову сына.

До его появления мама всю любовь и ласку отдавала ему, а потом… Сергей недовольно сморщил лицо, вспоминая, как сильно изменилось отношение матери к нему.

Раньше они спали вместе. Он, прижимался к теплому женскому телу, во сне иногда, как маленький ребенок, беря сосок в рот, через тонкую ткань ночной рубашки. А сейчас она разделяет постель с этим мужиком, совершенно забыв о сыне.

Вздохи матери по ночам не давали спокойно спать, он ревностно переживал, то, что делает с ней муж. Но ещё больше мальчика возмущало, что мама отдавала себя отчиму всю без остатка, возилась, как с маленьким ребенком. Злоба, зависть, ненависть переполняли сердце сына.

- «Люся, но не плачь! Время пролетит очень быстро. Думаю, что и отпуск будут давать. Я тоже за Вами буду скучать!», - утешал отчим мать.

А женщина, обняв мужа, прижавшись к нему, тихо всхлипывала:

- «Может, не поедешь, Юра, здесь где-нибудь работу найдем? Не умерли же до этого с голоду?»
- «Всё будет хорошо, время пролетит незаметно. Как приеду, сразу позвоню. Разлука сближает!»
- «Сближает,… но не с тем,… с кем разлучаешься…», - сквозь слезы парировала Людмила.
- «Не говори глупости,… я тебя люблю…», - произнес он, просовывая руку в разрез халатика, сжимая обнаженную грудь, а второй бесстыдно приподнимая подол, проникая под податливую ткань беленьких трусиков.

Женщина как-то встрепенулась, тяжело задышала, прижалась ещё сильнее к мужскому телу:
- «Ну,… что ты делаешь? Какой ты ненасытный перед отъездом! Заведешь, а что я буду делать без тебя, хоть на луну вой!»

Но он не унимался, проникая в расщелину между ног, сжимая возбужденный сосочек, так сладостно лаская податливое тело женщины.

- «Прекрати, а то вдруг Сережка увидит!», - тихо прошептали губы, покрывая тело мужа поцелуями, пытаясь одернуть задранный подол халата.

- «То тебя не допросишься, а сейчас…Ты хочешь опоздать?»

У Сергея от какого-то сладострастного предчувствия, напрягся член, в голове пронеслось:
- «Хватит уже прощаться, давай уезжай. Надоел ты мне хуже горькой редьки»

- «Ладно, милый, я буду ждать. Может тебя всё же проводить?»

- «Нет, не надо. Не люблю расставаний. Я тебя люблю, дорогая», - ответил он.

- «Я тебя тоже, милый…», - произнесла женщина и их губы слились в поцелуе.

Сергей немножко приоткрыл дверь и увидел, как они стояли в коридоре, целуясь, крепко обняв друг друга. Гнев и ревность с новой силой вспыхнули в сердце сына, и, отшатнувшись от двери, заходил по комнате:
- «Да убирайся быстрее в свою Португалию!»

Наконец он услышал прощальные всхлипывания матери, и с облегчением, звук закрываемой двери. Сергей не мог сдержать радостной улыбки:
- «Уехал, уехал…»

Он вышел в коридор, посмотрел на мать. Она с заплаканным лицом, даже не повернув в его сторону головы, сквозь силы улыбнулась и грустно произнесла, направляясь в свою комнату:
- «Теперь мы с тобой будем жить опять одни…»

Людмила симпатичная, тридцатипятилетняя блондинка, во время родила ребенка и вышла замуж, но семейная жизнь не сложилась. Не прошло и года, как она осталось одна, с сыном на руках. С мужчинами ей катастрофически не везло, но вот четыре года назад, она нашла того, кого искала. Влюбчивая по натуре, истосковавшаяся по мужской ласке, сразу бросилась в омут любви, мир для неё перестал существовать.

Женщина была счастлива, казалось, что счастью не будет конца. А сейчас приходится опять оставаться одной, ждать возвращения мужа.

Сергей посмотрел вслед уходящей матери. Халатик, перетянутый поясом, подчеркивал красоту женской фигуры. У Людмилы была большая, аппетитная грудь, широкие бедра, небольшой животик, который совершенно не портил её, немножко пухленькие, стройные ножки.

Постояв немного в коридоре, сын пошел на кухню, попил воды и, подойдя к двери материной комнаты, открыл её. Теперь он единственный мужчина в доме, сможет, как и раньше спать с ней, прижавшись к такому желанному женскому телу.



Женщина лежала на животе, читала книжку. Коротенькая, полупрозрачная ночная рубашка, задралась вверх, обнажая соблазнительные холмы ягодиц, прикрытые белой тканью хлопчатобумажных трусиков. Они не обтягивали их. Ткань свободно болталась, немного сместившись в сторону, почти полностью обнажая правую ягодицу, задержавшись на расщелине между ними.

- «Что, скучно и тебе?», - повернув голову, равнодушно произнесла мать, не обращая внимания, на горящие глаза сына.

Она не могла себе представить, что он с желанием может смотреть на неё, смотреть, как на обыкновенную женщину. Ведь она его родная мать!

Он ничего не ответил, созерцая такие аппетитные формы, а она, отвернувшись, продолжая, лежать в той же позе, с чуть разведенными в стороны ногами, не подозревала, какая буря страстей разыгрывается в душе Сергея.

Пухленькая, сексуальная попка, черные волосики, местами вырывающиеся из-под ткани трусиков, кружили голову, будоражили воображение. Ещё никогда не удавалось видеть ему так близко и доступно женские прелести. Он смотрел на неё, как кролик на удава, не осознавая, что рассудок начинает выходить из-под контроля.

Вены на висках вздулись, каждый удар сердца глухо отдавался в мозгу. От напряженного члена в паху разливалась сладостная истома, поднималась вверх, сбивала дыхание, сжимала сердце. Крупные капельки пота, ручейками стекали по лбу, словно он совершал, неимоверные физические усилия. Огромное, непреодолимое желание захватывало, затуманивало разум.

Сам не ожидая, Сергей, неуклюже сбросил с себя шорты, трусы, без слов приблизился к матери, лег рядом на кровать. Она удивленно посмотрела на него:
- «Сережа,… что ты делаешь?»

А он без слов перевернул её на спину, навалился, бесцеремонно раздвинул коленкой ноги и разместился между них. Люда опешила от неожиданности, такого поворота событий она не ожидала. Его напряженный член прижался к промежности, безумные глаза смотрели, затуманенные поволокой страсти, не мигая на удивленную женщину.

Твердая плоть давила на влагалище, а она продолжала смотреть на сына, не понимая, что происходит. Мысль, что сын хочет её как женщину, не могла быть ей осознанна. Он не может этого желать, ведь он её сын! А его глаза, задернутые поволокой страсти, безумно смотрели на неё, видя только объект неудержимого желания.

Крупные соски, окруженные большим темно-коричневым пятном, маняще просвечивались, сквозь полупрозрачную ткань, кружили голову, отбирали последние частички здравого рассудка. С каждым его движением, грудь волнующе колыхалась, словно две огромных свежеиспеченных белоснежных булки.
Широко раскрытые карие глаза, пухленькие губки, хотели что-то сказать, но Людмила, словно парализованная, лежала под напором неуёмной страсти, ещё не до конца отошедшая от ласк мужа, не в силах произнести слова, понять, что происходит.

- «Мама,… мамочка…», - тихо стонал сын, все сильнее прижимаясь к ней, целуя лицо, губы.

Женщина не знала, как вести дальше, чувствуя порыв волнения в промежности, нежные чувства к сыну. Не могла грубо оттолкнуть, обидеть, нанести психологическую травму. А он всё прижимался к ней, шептал нежные слова, давил на промежность, далеко не детским членом.

От ощущения близости мужской плоти, поцелуев, ласковых слов, её влагалище начало источать соки, как-то заныло внизу живота, приятная истома разливалась по телу.

- «Мамочка,… я тебя люблю…», - шептал Сергей, всё сильнее прижимаясь к ней.

От волнения в пояснице, промежности, напряжение росло. Она чувствовала, как кровь приливает к лицу, делая его красным от волнения, тело становилось горячим, грудь набухала. Женщина понимала, что сын испытывает огромное наслаждение, прижимаясь к ней и вот так просто оттолкнуть, обидеть его она не могла. За последние годы и так уделяла ему мало ласки, растрачивая всю на мужа, забыв о сыне.

Даже, когда ткань в промежности, сдвинулась чуть в сторону, позволяя члену коснуться обнаженных губок, покрытых густой растительностью, раздвинуть их, пройтись по влажной расщелине, добравшись до входа и проскочить внутрь животика, она лежала спокойно. С растерянностью и неподдельным удивлением, глядя на сына, чувствуя его плоть внутри себя, где, совсем ещё недавно, она ощущала мужа.

Глаза его стали ещё безумней, рот приоткрылся, слюни текли по подбородку. Он начал двигать бедрами, все глубже погружая член во чрево матери.

Дыхание становилось чаще, женщина понимала, что сейчас наступит пик его наслаждения, поток спермы ворвется в её чрево, но она продолжала спокойно лежать, боясь оттолкнуть сына, нанести психологическую травму.

- «Ай,…ай,… ой,…ой…», - взвыл Сергей, и она почувствовала внутри горячую сперму, выбрасываемую порцию за порцией.

- «Ой,… мама,… как мне хорошо… с тобой. Как я тебя люблю…», - продолжал наслаждаться сын, лежа на распластанной матери, а его член медленно, неохотно уменьшался, съеживался, выскакивая из влагалища.

Полежав немного на ней, он скалился, перевернулся на спину, тяжело дыша, не отрываясь, смотря в потолок.

Шок у Людмилы постепенно проходил. Она закрыла глаза, стараясь не смотреть на Сергея, оставаясь всё в той же позе, в которой он её оставил, с разбросанными в стороны руками и чуть разведенными ногами, чувствуя, как сперма, крупными каплями, вытекает из возбужденного влагалища.

Вдруг он резко встал и, не говоря ни слова, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. А она так и продолжала лежать, неспособная от стыда встать и случайно встретившись с сыном в коридоре, посмотреть ему в глаза.

- «Хорошо ещё, что только месячные закончились», - пронеслось в голове, словно это всё произошло не с ней, а с какой-то другой женщиной.

Конец первой главы