Аромат свежести, зеленеющих бескрайних и далеких лугов. Таких же далеких и не реальных как и я сам. Я стою на крыльце нашей больницы и дышу этим свежим вечерним воздухом, таким сладким после больничных запахов. А как я оказался здесь...

Поступили мы с Галкой довольно легко, она просто умничка, помогла немного и мне при сдаче экзаменов. А вот мой стиль изложения материала очень понравился профессору, председателю приёмной комиссии. Побеседовав со мной отдельно, он был очень доволен таким студентом, так нахально утверждавшим дальнейшие пути развития компьютерной техники.

Вот только один недостаток - у Галки нет отца и она остро нуждается в деньгах. У меня они были, я вскрыл парочку тайников, но как это показать Галке? И тут мне помогла соседка тётя Нина, она работает старшей медсестрой в клинике. И устроила меня сантехником на полставки, так что теперь я смело мог вложить Галке в руку деньги. Она конечно удивлялась, что сантехнику столько платят, а я ей - а никто другой не придёт сюда, мол мне даже две ставки платят. Человека легко обмануть, особенно если милая моя подруга Галка совсем не против обмануться...

И ту случилось нечто непредвиденное! Вдруг вечером, когда я только заменил прокладку в текущем кране, последовал звонок хирурга из приемного покоя, чтобы мы готовили операционную. Через тридцать минут больного привезли к нам после рентгеновского обследования.

На каталке лежал стонущий, бледный, скрюченный мужчина, при одном взгляде на которого у меня уже был готов диагноз – классическая рана огнестрельного оружия.

Мы завезли больного в операционную и совместными усилиями положили на операционный стол. Через несколько минут вошел старший хирург смены Анатолий Григорьевич и недовольным голосом спросил:

– Кто-нибудь Павла Сергеевича видел?(дежурного хирурга, явного алкоголика).

Женя с Любой переглянулись и синхронно пожали плечами.

– Так, с этим уродом все ясно. Опять где-то наклюкался, но уж это ему так не пройдет. Что же делать?.. – рассуждал он вслух. – Анестезиолога вторым не взять, гинеколог срочно уехала в район на роды, наш Витя в отпуске...

Тут его задумчивый взгляд упал на меня.

– Послушай-ка, паренек. Ты ведь сын Дарьи Васильевны, я слышал, хирургом стать мечтаешь. Не испугаешься постоять на операции вторым номером, подержать крючки?

«Я? Испугаюсь? Да я ни о чем другом и не мечтаю, кроме как встать за этот стол и желательно не держать крючки, а сделать всю операцию самому», – думал я про себя, а вслух конечно сказал:

– Да нормально всё, точно не испугаюсь.

– О стерильности представление имеешь?

– Без проблем.

– Ого, вот это уверенность. Ну тогда вперед, а я проконтролирую все этапы.

По мере того как я вымыл руки щеткой, ловко закрыв локтем ручку крана, обрабатывал их раствором диацида, брови у хирурга поднимались все выше и выше. Он обалдел и от того, что я проделал это всё совершенно привычно...

– Слушай, парень, я тебя вроде здесь раньше не наблюдал. Где ты это все увидел?

После операции в хирургической ординаторской состоялся значимый для меня разговор. Михаилу Абрамовичу временно делать было нечего, и он пришел поболтать со своим приятелем, уже без свидетелей.

— Конечно, завтра разговоры все равно пойдут, шила в мешке не утаишь, но это только разговоры, их к делу не пришьешь. А пацан – это что-то! Ты заметил, как он реагировал, когда ты начал разрез? У него был такой вид, что это он проверяет, как ты можешь работать. А когда кровануло, он одним движением руки освободил тебе место для шитья. И сам забрал у тебя иглу и, пока ты пот вытирал, сделал шов. Да ты и сам ни разу не орал, как обычно на Пашку.

– Согласен, такого я еще не видел. Да я в его возрасте, кроме футбола и щупанья девок, ничем не занимался. А тут пашет как взрослый.

– Ну и привлекай его к работе. Только не вторым хирургом, а так, сбоку постоять, может, подержать что, подать. Парень просто талант! Ну ладно, Толя, ведь у тебя, наверное, где-нибудь коньячок припрятан. Что мы, хуже Пашки? Скоро уже меняться будем, Витюня уже дома, я ему звонил, давай по рюмахену махнем.

А оперировали мы, как понял - вора в законе. Вскоре пришли его пристяжные, а я руки мою в операционной. Ну и сразу пугать, мол если что не так, мне не жить. А я сразу их старшему с мордой дегенерата:

— Пугать свою жену будешь, понял? Лучше денег дай, я тогда смогу достать отличные американские или швейцарские лекарства. И посади человека у седьмой палаты. туда пару дней не входить, операция прошла успешно, он точно будет жить, - и посмотрел ему в глаза своим взглядом убийцы. Тот аж отшатнулся!

— Парень, всё нормально, вот лавэ, - он дал мне две пачки денег. А неплохо, одна пачка десятками. а вторая - по двадцать пять рублей.



— Через два дня купите на рынке у ребят в тюбетейках спелые гранаты и гранатовый сок, ну и красное вино, типа "Бычья кровь" или "Чёрные глаза", ему очень полезно... Он крови много потерял, но процесс выздоровления положительный...

- Отлично, парень, всё сделаем. Ты уж посмотри за ним. мы в долгу не останемся...

Когда на следующий день я около восьми часов зашел в оперблок, там уже было пусто. Тётя Нина предложила мне на пол-ставки ещё и помогать дежурной медсестре. Но через приоткрытую дверь было видно, что в сестринской горит свет. Когда я зашел, Таня, сидевшая на диване и читавшая книжку, приветливо улыбнулась:

– Ой, Витечка, как я рада, что сегодня ты со мной работаешь! Пелагея меня совсем заговорила в последнее дежурство. Все уже вымыто, и работы у тебя пока нет.

Она опять была одета в свой коротенький халат, из-под которого виднелись ее стройные симпатичные ножки. Увидев мой ненароком брошенный туда взгляд, девушка совсем не смутилась, а даже повернулась так, чтобы ее ноги еще больше открылись моему взору.

Как обычно, мы попили чаю. Потом я снова пошел в бельевую, где уселся шить на швейной машинке марлевые салфетки - мне и за них обещали доплату, а Таня возилась с инструментами, раскладывая их для стерилизации. Просто мне так нужно для того, чтобы никто не удивлялся, что у меня есть деньги.

Я увлеченно занимался делом, когда она неслышно вошла в бельевую. Я почувствовал, что меня обнимают и к моей спине прижимается мягкая грудь.

– А ты симпатичный мальчик, – щекоча ухо дыханием, прошептала Таня. – Ты мне с первого дня понравился, такой ухоженный, аккуратный. Поцелуй меня, - и мы с ней долго и сладко целовались. Затем она гибко опустилась на колени и вдруг сделал мне минет. Конечно, было невероятно приятно, но я был в полном удивлении! И тут меня позвали в хирургическое отделение

А там я тайно и аккурано, как шпион империализма, да с тайного разрешения старшего хирурга вырезал аппендицит. Ну и вскоре провёл операцию самостоятельно - на нашей "Скорой" привезли трёх человек после автомобильной аварии. Пока хирург возился со сложным переломом с одним, я успел прооперировать двоих. Хирург был в шоке!

Где-то часов в двенадцать я спросил у Тани, где можно поспать, ушел в указанную комнату и лег, не раздеваясь, на кровать.

Не успел я заснуть, как послышались легкие шаги. В комнату тихо вошла Таня и села рядом со мной на кровать. Затаив дыхание, я ждал, что она станет делать дальше. Через минуту почувствовал, что ее рука пробирается к моему органу, который в ту же секунду пришел в боевую готовность. Легко проведя по нему пальцами, она встала и, сняв халат, под которым ничего не было, легла рядом со мной.

– Люби меня, мой сладкий мальчик, – шепнула она. Делай со мной, что хочешь...

Ну я ведь не железный... Гормоны юного тела сорвали все мои стариковские барьеры. Когда я вошел в нее, Таня охнула и изо всех сил прижала меня к себе. А я уже ничего не соображал, меня несло по волнам наслаждения еще и еще. И я два раза подряд, не выходя из неё, чудесно кончил. А Таня сунула в зубы салфетку, чтобы не орать на всю нашу больничку.

Когда я кончил в третий раз, Таня так странно, почти счастливо засмеялась. Встав с кровати, она так сладко потянулась, сказав, что всё было чудесно. А какое у неё довольное, почти счастливое выражение её красивого лица...

– Молодец, – сказала она, накинула халат и ушла к себе. А я на следующий день случайно подслушал разговор двух пожилых медсестёр

– Танька-то Федорова совсем с ума сошла, второй раз дежурствами меняется. Я в первый раз в толк не взяла, а сейчас поняла – она из-за Дашкиного сынка, этого красавчика Витьки. Это ж надо, с дитем связалась. Ему 18 лет. а ей уже двадцать пять...

Ее собеседница так же тихо отвечала ей:

– Ты что же, Пелагея, совсем ничего не знаешь? У Таньки же в прошлом году жених погиб, он ее каждый день с цветами встречал, уже и к свадьбе готовились. Я когда этого Витьку-то увидела, чуть не ахнула. Ведь они почти как братья-близнецы, только этот помоложе. А когда я его в коридоре увидела, аж испугалась...

– Ой, бедная, и как же она теперь будет,

С Таней ничего не было, а вот я уволился из больницы. И она тоже. Она уехала, а я конечно остался тут - отработка две недели.

Но теперь я гордо показал мамочке выписку из бухгалтерии и не менее гордо вручил ей сто рублей, она только ахнула. И Галке тоже показал эту же выписку и так небрежно вручил и ей сто рублей. Она даже заплакала, а я. чтобы её успокоить, поюморил:

— А когда замуж выйдешь, так все карманы будешь у мужа проверять. Бери, пока даю, а то пойду в пивбар и всё пропью, - Галка долго смеялась, зная, что я равнодушен к выпивке и вообще к спиртному. Зато к её умению делать минет я совсем не равнодушен.

Галка тихо засмеялась и гибко опустилась на колени.И я вновь очутился в раю. Или у ворот рая