«Всю свою жизнь я работал с женщинами для женщин, но так и не познал их. Я обнаружил только одно: блондинки, брюнетки, рыжие, маленькие или большие — все одинаковые. Шлюхи. Тем не менее, я признаю, что обязан им своими лучшими моментами. И худшими тоже. Я ни о чем не жалею. Я посвятил каждый день своей жизни этому чуду, которое они прячут у себя между ног, жемчужине, столь нежной, что она заслуживает любых усилия.»

Так начинается завещание китайца Миня, подлинный акт мести, который разожжёт огонь в плоти всех этих женщин, которые так неблагодарны в любви.

После публикации подцензурных купюр из «Дней побед и...», которые так всем понравились, захотелось порадовать вас клубничкой совсем другого сорта. Это мой перевод киносценария скандального испанца Педро Альмодовара Кабальеро, режиссёра, продюсера и сценариста, культового постмодерниста второй половины ХХ в.

Педро Альмодовар (Pedro Almodovar)

ПЫЛАЮЩАЯ ПЛОТЬ (Le Feu aux entrailles), 1991

Перевод с испанского на французский Алехандро Карраско

Перевод с французского на русский Алик Костин, 2019

Иллюстрации Мило Манара, 1992 (Иллюстраций, к сожалению, здесь не будет)



===1956===

Кейти лишала женщин дара речи. Тело богини освобождало её от разговоров. При этом она умела этим пользоваться, что было ещё одним её талантом. Ее природная сдержанность в сочетании с другими достоинствами привела ее в разгар холодной войны к шпионажу. Но душевная травма — у шпионов тоже есть сердце, как и у всех остальных — заставила её сбежать и влезть в новую кожу, изменив макияж и цвет волос. Она нашла убежище в Испании, где ее никто не знал. В Испании тогда начался экономический бум. Поскольку Кейти свободно владела несколькими языками, ей не составило труда найти работу.

Она никогда не раскрывала своего прошлого, но проявляла привычную наблюдательность, что через некоторое время вполне естественно вернуло её обратно к шпионажу.

Компания по производству и распространению гигиенических прокладок Аврора, конкурент Чу Минь Хо, наняла её для тщательного наблюдения за деятельностью китайца Миня.

При первом же знакомстве тот принял её на работу в качестве личного секретаря, а вскоре и любовницы. Кейти хватило нескольких месяцев, чтобы устать от китайцев и их империи.

Однажды в 1956 году шпионку можно было видеть бегущей вниз по лестнице башни, служившей домом, лабораторией и фабрикой Чу Миню, преследуемой магнатом гигиенических прокладок. Она добралась до террасы, где ее ждал вертолет, пилотируемый соблазнительным зрелым джентльменом, бывшим агентом и бывшей безумной любовью Кейти, который бросил всё, чтобы отправиться с ней в изгнание в Океанию — по крайней мере, так он утверждал. Кейти уже забралась в аппарат, когда Минь схватил её за ногу. Девушка дернулась изо всех сил и пнула его ногой в грудь. Во время драки Миню удалось сорвать с нее туфлю на шпильке.

Вертолет взлетел и исчез в бескрайнем небе.

Китаец угрожающе размахивал туфелькой и сыпал проклятиями в адрес Кейти на своем родном языке.

Красноречивый образ человеческого бессилия.

===Проблемы возраста===

В доме было четыре женщины. Две в гостиной и две на кухне. Евлалия и ее дочь Флор в гостиной. Исидра, горничная и ее внучатая племянница Раймунда на кухне. В общем — четыре женщины...

Евлалия, нераскаявшаяся жертва, присвоила себе все несчастья Вселенной. Её жизнь была окончательно обречена на ужас от того, что она отпраздновал своё сорокатрёхлетие, хотя по внешнему виду она могла бы сойти за сестру дочери. Причины невроза были столь же неисповедимы, как божьи помыслы. Как могло хватать для счастья мужа и денег, когда в любой момент её может разбить паралич?

Флор, девушка уже с бурным прошлым.

Исидра. Семидесятилетняя старуха. Мастерица в искусстве лгать самой себе.

Наконец Раймунда, её внучатая племянница. Бродяжка, но не по призванию. Исследовательница любви, где она надеялась найти сокровище равновесия, безопасности и определенного духовного смысла. Ее воинственность и врожденный здравый смысл придавали ей смешной оттенок посредственности, не подходящей для роли героини.

В гостиной.

— Я иду в кино, — сказала Флор матери с отцом, которые возились рядом.

С улицы донесся оглушительный шум. Несколько машин решили продемонстрировать, на что они способны. Флор вскочила и подошла к окну. Как и в рекламе крема "Семидневная Краса", дюжина парней выкрикивала её имя, и двадцать рук посылали призывные жесты.

— Во сколько они сегодня приехали? — спросила мать.

— Около десяти...

Флор поцеловала отца Рока, потом Евлалию.

— У меня самая заботливая дочь в округе.

— А у меня лучше всех сохранившаяся мать.

Неуместный комплимент Евлалия восприняла как удар ниже пояса.

— Давай, иди! — Закричала она почти грубо. — Они поднимут на ноги весь район.

На кухне Исидра заставила свою внучатую племянницу работать. В семьдесят лет она прикидывалась тридцатилетней. Не трудно, когда имеешь такие ноги, такую талию и такую грудь. Разве что ещё быть такой сумасшедшей и скучать, как Евлалия. Раймунда же с важностью носила свои тридцать пять лет.

— С пяти лет, — рассказывала старуха, — мужчины бегают за мной. Но что ты хочешь, девочка моя, я уже не могу. Я очень стара для этого. Мадам Евлалии повезло. Если бы ты видела, как её муж смотрит на меня, то туда, то сюда и сюда, — говорила она, показывая на свою задницу, грудь и промежность. — На днях в лифте сын семейства Ортега терся ширинкой о мои бедра, утверждая, что споткнулся. Я бы хотела, чтобы мне было сто лет, чтобы мужчины уже оставили меня в покое!

Раймунде было неловко слушать одну и ту же песню из уст двоюродной бабушки.

— Я выйду замуж, бабушка, — отрезала она.

— Я тебе не бабушка. Сколько раз повторять?

На самом деле Исидра была сестрой бабушки Раймунды. Более того, она сохранила свою девственность.

— Ты бы предпочла, чтобы я называла тебя тетей?

— Не. Кто-нибудь услышит и подумает, что я старуха.

Тут в кухню вошла Евлалия. Она пришла за пивом.

— Здравствуйте! Ну же, Исидра, тебе не стыдно заставлять свою внучку работать.

— Это занимает её, пока мы разговариваем. Кроме того, она не моя внучка, я уже говорила тебе. Мы же двоюродные.

— Хорошо-хорошо!

Рок ждал жену в гостиной. Он схватил пиво и отпил глоток.

— Исидра становится все более и более параноидальной, — заметила Евлалия.

— Пусть её, она думает, что она Мисс Вселенная, это никому не вредит.

— С таким темпераментом она взорвётся. Ты заметил, что она все еще носит корсеты и панталоны?

Судя по её походке, говорили, что это её бельё сделано из железа. Исидра двигалась, как робот, только руки и ноги немного подвижны. Остальные части тела была компактным блоком.

Рок подошел к жене и нежно обнял за талию. Евлалия раздраженно высвободилась.

— Пойдем в комнату, — предложил муж.

— Скажи, ты действуешь из жалости?

— О чем ты говоришь? Давай, пошли!

Евлалия оттолкнула мужа и встала.

— Я предпочитаю смотреть в лицо реальности, я не хочу стать такой, как Исидра. Я уже достаточно взрослая. И мне уже не двадцать. Ты жесток, пытаясь убедить меня в обратном из сострадания.

Надо быть слепым, чтобы не заметить, что у мужа вот-вот лопнет ширинка.

— Но, Евлалия, я не притворяюсь. Эта штука не обманывает.

Рок сжал набухшую шишку обеими руками.

— Брось, Рок. Спасибо за намерение. Кроме того, у меня депрессия. Сегодня Бейрут опустошен, люди в мире голодают, Роми Шнайдер потеряла сына, у нас только что похитили новорожденного в Барселоне. Это ужасно! А ты хочешь, чтобы я думала о сексе?!

По правде говоря, муж не внушал ей ни малейшего желания. Мужчины оставили ее ледяной.

===>1960===<

Шел дождь. В комнате слышался дробный стук каблучков Мары, ходящей от шкафа к открытым чемоданам на кровати. Ритм дождя и стук каблуков образовывали странный дуэт.

Мара напевала какую-то песенку, запихивая в разные пакеты одежду, аксессуары, безделушки, журналы, одеяла. Дверь открылась, и появился Минь.

— Ты что делаешь?

— Нет, ничего. Убирала свои вещи, — ответила она, не прерывая своего занятия, как ни в чём не бывало. Каждый её жест выдавал бесстыдную беспечность.

— Ты ведь не сбегаешь?

— Да? Я? Что за идея?!

И она смущенно рассмеялась, прежде чем сесть на чемодан.

— Вот, помоги мне застегнуть!

Минь повиновался с ледяным выражением лица. Картина получилась забавной: он, ковыряясь с замком, сидел на корточках; она, сидя на чемодане, скрестила ноги, что позволяло ему видеть приличную часть ляжек.

Зазвонил телефон. Мара слезла с чемодана и поползла по кровати к трубке. Чу Минь пребывал в ожидании.

— Алло? Ты спускаешься или как? — Было похоже на голос парня.

Несмотря на все усилия, Минь не слышал, что он говорил.

— Да. Закончу укладывать вещи и иду.

Она повесила трубку.

— Кто это был?

— Девушка. Просит одолжить ей пару шмоток.

Она обвела рукой совершенно разгромленную комнату.

— Пожалуйста, отправь эти пакеты на Капри от имени знаменитого плейбоя Гельмута Ринальди?

Она взяла чемоданы и направилась к двери.

— Куда ты собралась, Мара?

— Отнесу багаж вниз и скоро вернусь.

Минь ошеломленно смотрел на неё. Он не понимал, почему цинизм Мары парализовал его. В такие моменты у него возникали очень неприятные мысли о ней, но он не мог их выразить. Он высунулся из окна и увидел, как она приближается к какому-то солидному мужчине, который ждал ее в открытой машине. Они загрузили чемоданы, откатили тележку и исчезли.

Дождь, казалось, нисколько их не беспокоил.

===Приключения в лифте===

Раймунде наконец удалось заставить двоюродную бабушку замолчать и заговорить самой.

— Он работает в Высшем Химическом Совете, но в глубине души он великий поэт. Он уволится, мы поселимся в маленькой деревушке в Гвадалахаре. Он будет писать стихи и посвятит себя дистилляции натуральных ароматов. Мы оба любим тишину. Я плаву по течению с тех пор, как покинула школу, и я устала. В тридцать пять мне нужен дом: разводить собак, кошек, ходить по магазинам... И я хочу стать художницей. Пока он будет заниматься поэзией, я буду рисовать. Ты придешь на свадьбу? Ты — единственная семья, которая у меня осталась.

— Ты сказал ему, что я твоя двоюродная бабушка?

— Конечно.

— Тогда на меня не рассчитывай.

Раймунда смотрела на это лицо, на эти губы, от которых начинались глубокие морщины, которые тянулись аж до пучка на голове. Она посчитала Исидру ведьмой, как никогда, и с радостью влепила бы ей две пощечины.

— Как хочешь! Я могу представить тебя как свою родную дочь, если ты предпочитаешь, — проворчала Раймунда.

Исидра догадалась, что внучатая племянница издевается.

— Мне лучше его не знать. Иначе я могу увести его у тебя.

— Я ухожу. Не хочу, чтобы ты морщилась. Пока, бабушка!

Раймунда ушла.

После того, как ему отказали во второй раз, Рок тоже был не в духе. Скрип двери навел его на мысль выйти. Евлалия даже не оторвалась от чтения. Она предпочла бы, чтобы он ушел, но старалась не говорить ему об этом.

Раймунда ждала на площадке лифта, когда он вышел. Рок улыбнулся ей и стал рядом. Они оба молчали, пока он не решил сломать лед:

— Сегодня жарко, правда?

— Да. — Раймунда помедлила с ответом.

Он выглядел симпатичным, но ей нечего было ему сказать. Подъехал лифт. Они вошли. Рок предпринял устную атаку без прелюдий:

— Ты очень соблазнительная.

Раймунда удивленно взглянула на него. Не дожидаясь одобрения, Рок прижал её в угол.

— Ты в моем вкусе, — объяснил он.

Она влепила ему две пощёчины.

— За кого вы меня принимаете?

Рок отпрянул, но снова вернулся к штурму. Раймунда снова оттолкнула его. Лифт — старая деревянная модель — начал раскачиваться. В нём шла жестокая битва. Кабина остановилась между этажами, и Раймунда испуганно вскрикнула.

— Что это?

— Мы застряли. Тем лучше. Можем заняться этим здесь, есть время. Лифтёру потребуется несколько минут, прежде чем он доберется сюда.

Раймунда быстро нажала тревожную кнопку.

— Вы мерзавец! — И она снова дала ему пощечину.

Но этот отказ только еще больше возбудило Рока. Он достал свой член.

— Ты ведь не будешь испытывать отвращения к этому маленькому украшению. Люби его, ему нужна нежность.

— Я сообщу о вас в полицию.

Рок задвигал тазом.

— Скажи мне, как тебе нравится. Я готов ко всему, что ты захочешь. У меня нет никаких табу. Все, чего я хочу, это заставить тебя кончить.

Появился лифтёр. Он спустил кабину на ближайший этаж и открыл дверь. В этот самый момент Рок выплеснулся на платье Раймунды и здал дьявольский рык. Раймунда закричала. На лестничную площадку вышли несколько соседей. Среди них оказались и Евлалия с Исидрой. Евлалия подошла как раз вовремя, чтобы увидеть, как Раймунда вытирает сперму с платья, а Рок прячет хозяйство в ширинку. Раймунда выбежала наружу, громко призывая полицию. Евлалия ничего не сказала, но зрелище ей наверняка не понравилось.

Эта сцена отпечаталась в сознании бабушки Исидры. Она осталась убежденной, что напали только что на нее, а не на ее внучатую племянницу, как можно было подумать на первый взгляд.

===1967===

Лупе и Чу Минь Хо были в лаборатории.

— Что с тобой? — Спросил Минь.

— Кажется, сейчас начнётся приступ.

— До чего ты достала своими припадками!

Он терпел их, но это было совсем не смешно.

Лупе не училась, но Минь нанял её в качестве ученицы в свою лабораторию. Минт создавал формулы ароматов и дизайн различных моделей прокладок. До сих пор законы рынка не требовали особых изменений, но шестидесятые годы произвели революцию во всем, и Миню пришлось приспосабливаться к этому времени. Женщина, в особенности, начала жить интенсивно. Уже не могло быть и речи о том, чтобы какие-то правила были помехой столь беспокойной жизни.

Лупе почти ничего не делала, только чистила пробирки. Ну, и так далее. Иногда, для развлечения, ей позволяли смешать ингредиенты. Минь спрашивал её мнение, и, что самое важное, он использовал её как модель, потому что Лупе обладала стандартным женским органом.

— Я мечтала о жизни в непосредственном контакте с природой, — признавалась девушка, — свободная и простая, как белка, не быть частью этого холодного и бесчеловечного общества потребления, где чувства не имеют никакой ценности, где важны только деньги.

Это был как раз тот тип рассуждений, который больше всего раздражал Миня.

— Какие у тебя глупые идеи! Отдохни. Сходите в парк, прогуляйся. Но не задерживайся слишком долго.

Лупе пошла в парк. Только ступив на траву, она почувствовала себя лучше. Была весна. Птицы пели, предвещая приход солнечных дней. Лупе была опьянена запахом природы. На эспланаде группа хиппи играла на гитаре и пела под травкой:

Я люблю покой.

У меня тепло на сердце.

Мне так нравится,

когда цветут цветы.

Работа меня ломает,

однообразие угнетает,

город изматывает,

общество пугает.

Я — путь, я — дорога.

Никакого зла во мне.

Следуй своей судьбе,

Разорви свои цепи!

Такие красивые слова были бальзамом на душу девушки. Она подошла к ним. Все делалось спонтанно, чисто, без слов. Они украсили ее волосы цветами. Один хиппи поцеловал ее, потом другой. Третий опустил на траву, задрал юбку и совершенно естественно лизнул ей киску. Тот, кто целовал первым, достал свой конец и погладил им её грудь.

— Ты любишь свободную любовь?

Лупе испустила стон наслаждения.

— Думаю, да... Да...

— Поехали с нами на Ибицу.

Лупе чуть не закричала от счастья.

— Там я смогу реализовать себя как женщина?

— Да. Мы все осознали себя там.

Девушка даже не вернулась, чтобы забрать свои вещи из лаборатории. Чтобы путешествовать по миру, объясняли ей хиппи, достаточно того, что на тебе надето.

===Гомес и Ларрондо===

В пятьдесят лет Гомес и Ларрондо были девственниками. Им нравились бабы, но они никогда не трахались ни с одной из них. Когда на их пути появлялась женщина, они ощущали дикий зов плоти в самой глубине своего существа. Десятилетиями они торчали на улице, как суки в жару, и к этому привыкли.

У Максимо Гомеса голова была, как дыня; если не считать похотливых глаз, его лицо было таким же выразительным, как грязная тарелка с остатками крема.

Пако Ларрондо щеголял трупной худобой, которая подчеркивала его некрасивые черты: огромный нос, выпученные глаза и уши, как капустные листья.

Настоящие карикатуры.

Но причину их воздержания, вероятно, нужно было искать в детстве, когда они, каждый по своему, вдруг заинтересовались китайским языком.

Пако Ларрондо пришлось нелегко. У него была вдовствующая мать и сестра-инвалид. Он содержал свою семью с десяти лет, работая утром и ночью в офисе. Он ненавидел свое положение, как ненавидел свою мать и сестру-инвалида. Без них ему не пришлось бы работать, как муравью на амфитаминах. Вечера и выходные он посвящал учебе. Девочкам не место в таком плотном графике.

Мать и сестра были порочными. Обычные пороки, которые, естественно, проявлялось в незначительных деталях, но пороки. Они обе ненавидели китайцев, в их глазах низшую расу, другой вид животных (Пако никогда не знал почему). Поскольку принципиально ему нравилось всё, что они ненавидели, он начал интересоваться китайцами и их культурой. По правде говоря, ему нужно было бежать, иначе он покончил бы с собой. И, чтобы забыть свои разочарования, главным образом связанные с сексом, он нашел убежище в изучении китайского языка. У него не было никакой конкретной цели, кроме как сбежать и использовать свое свободное время для чего-то, что было бы неприятно обеим женщинам в доме.

Максимо Гомес выбрал этот язык для изучения ради оригинальности. Ничто в нём не привлекало внимания. По крайней мере, знание китайского языка отличало бы его от массы.

Они познакомились и подружились на вечерних занятиях. Со временем их учеба превратилась в настоящее призвание. Они были уже в достаточно преклонном возрасте, когда им удалось использовать свои знания. Они переводили книги, фильмы с субтитрами и планировали поездку на Восток. Через какое-то Министерство они познакомились с Хулио, поэтом, женихом Раймунды. Хулио очень интересовался китайской поэзией, и они помогали ему понять ее.

Мать и сестра Пако погибли в результате несчастного случая. Никому и в голову не приходило заподозрить его. Но был ли Пако абсолютно не причастен к этим смертям?

===1976===



До пятнадцати лет Диана жила в приюте. Потом она сбежала, отдавшись на милость судьбы, которая в двадцать лет привела её к старой развалине по имени Чу Минь Хо. Она ненавидела богатых, добрых монашек и все, что пахло казённым, потому что считала всё это ответственными за своё несчастное прошлое. Убежденная, что она жертва общества, она не смирилась. Наступит день, когда она отомстит. А до тех пор она ждала, охваченная бесплодной яростью.

Должность начальника отдела кадров на заводе Минь безусловно требовала силы характера. Несмотря на юный возраст, у неё было что продать. А ещё честолюбия. Китаец знал это, и это не могло не волновать.

Диана была очень гордой и непокорной. Ограничения его воли начинали действовать ему на нервы.

Однажды Минь обнаружил в своей спальне пачку гигиенических салфеток "Аврора" от их прямых конкурентов. Диана отрицала, что пользуется ими, но ее желание во что бы то ни стало быть самостоятельной перевешивало благоразумие, рискуя спровоцировать ссору.

— Говорю тебе, не в моих привычках подставлять свою киску под что попало.

— Это всё, что ты хочешь сказать?

Лицо Дианы исказила гневная усмешка. Она не желала слушать оскорбления от азиата. Внизу по улице, прямо через дорогу от лаборатории, шествовала группа феминисток, выкрикивая лозунги. Не будучи массовой, демонстрация была очень шумной.

— Долой тиранию самцов!

— Трусики и лифчики, в помойку!

— Полную свободу женщинам!

Одна из самых разгоряченных забралась на скамейку и стала взывать к прохожим:

— Женщины! Веками мужчины выжимают нас, как лимоны. Мы управляем только стиральными машинами, блендерами, миксерами, пылесосами, плитами и холодильниками. Пусть они подавятся своей бытовой техникой! Присоединяйтесь к Фронту Независимых Женщин! Мужики вам не нужны. Секс-шопы предлагают все удовольствия на лучших условиях, чем могут доставить они.

Диана с большим интересом наблюдала из окна за происходящим. Внезапно она повернулась к Миню:

— Один твой вид действует мне на нервы. Знаешь что? Пошел ты со своими гигиеническими салфетками!

— Если ты сейчас уйдешь, то можешь забыть о своей должности начальника отдела кадров.

Диана разразилась истерическим смехом:

— Ты попрощаешься с девочками за меня. Скажи им, что я их жалею.

Она имела в виду десяток работниц, которых ещё не заменили машины.

Выйдя на улицу, она присоединилась к феминисткам.

Диана, казалось, была обречена работать в индустрии, связанной с гениталиями. Феминистки управляли секс-шопом, и она поступила к ним. Это тоже была не жизнь. Будущее, вероятно, лежало мелковато.

===Прошлое Раймунды===

С восемнадцати до тридцати лет Раймунда жила в монастыре и никогда не была уверена, что это её дело. Наступил момент, когда мысли вроде "Что я здесь делаю?", "Какой во всём этот смысл?", "Я нигде не вижу Бога", "Я хочу реальную жизнь" задушили её до того, что, не находя немедленных ответов, она поняла, что не годится для религиозной жизни, и покинула монастырь.

Женщине, одинокой и не имеющей жизненного опыта, было нелегко найти свое место. Она умела рисовать — в монастыре преподавали рисование, выполняла всевозможные бытовые работы. Сидячая жизнь не испортила её великолепного телосложения, которое и решило её участь дизайнера гигиенических салфеток в компании Чу Минь Хо. У нее был вкус к подбору цветов и созданию маленьких приятных узоров. Поскольку она не знала никакого другого мужчины, старик не страдал от неудобных сравнений. Кроме того, она была обязана ему открытием сексуальности. Китаец был виртуозом в искусстве работы языком.

Их роман продолжался до того дня, когда она встретила Хулио. Любовь и борьба за независимость сделали Раймунду сильной и уравновешенной женщиной. Это не позволит никому ни на йоту лишить ее будущего счастья. Хулио был тихим, отзывчивым человеком, и он говорил, что любит его. Она тоже мечтала о спокойной жизни, посвященной искусству, о чем еще она могла мечтать?

===1980===

— Чу, я пришла попрощаться. Я ухожу.

Несмотря на долгий опыт одиночества, каждый раз, когда его покидала женщина, Минь страдал, как в первый раз.

— Какая муха тебя ужалила?

— Я не хочу лгать. Я люблю другого.

— Шлюха! Я думал, ты другая.

— Да. Ты найдешь другую женщину, Ты всегда находил ее, несмотря на свой возраст.

Раймунда была права. Годы были не отпечатывались на лице китайца.

— Ты прекрасно знаешь, что я сейчас исследую новую формулу, самую важную из всех, что я когда-либо делал. Не оставляй меня сейчас. Если ты уйдешь, я не смогу её закончить.

— Без гротескного шантажа, пожалуйста. Ты прекрасно справишься с формулой и без меня. До свидания!

— Ты пожалеешь об этом, ты и все остальные. Вы ещё запомните меня.

Минь вдруг расхохотался, как гиена. Его было слышно по всему зданию. Зловещий, ужасающий смех. На улице со своим женихом Раймунда всё ещё слышала звон в ушах.

===Медовый месяц===

Ларрондо и Гомес были свидетелями на свадьбе. Гражданская церемония была короткой. Затем они отправились в Галисийский ресторан, угостив невесту ее любимой кухней. Двое друзей отпускали дешевые шуточки о мидиях, кловисах и т. д., ассоциируя их с галицийскими официантками, маленькими пухляшками с розовыми щечками.

Супруги пока не жалели, что совершили этот шаг. Они улыбались несколько испуганно. Подавали десерт, когда пришла телеграмма.

— Это от моего отца, — сказал Хулио. — Он пишет из больницы.

Раймунда, полная иллюзий, открыла ее.

— "Если не получится, позвони мне."

Невеста сочла это очаровательным.

— Какое чувство юмора! Никто бы не догадался, что он умирает от рака.

Вскоре пришла вторая телеграмма.

— Давайте посмотрим, что там теперь.

Она уже собиралась прочесть вслух, когда ужас наполнил её глаза. Она молчала. Остальные были встревожены:

— Что происходит?

— Сукин сын!

Это был единственный ответ невесты.

Хулио вырвал листок у неё из рук.

— Это не отец! Это... твой китаец, я догадался.

И он начал читать вслух:

— "Ты хотела, чтобы я исчез из твоей жизни. Ну, у тебя получилось. Когда ты получишь эту телеграмму, я покончу с собой. Это мой свадебный подарок. Чу Минь Хо."

===Прощай, жизнь!===

Чу Минь Хо приехал в Испанию в пятидесятые годы. Его отца укусила змея, жену унесло потопом, а на сына напал тигр. Все трое погибли. Но не это побудило его покинуть Сингапур. Минь ненавидела луну, а китаянки все похожа на луну. Он был из тех немногих китайцев, которых женщины покоряли, и он очень любил жару и солнце. Таковы были истинные причины, побудившие его выбрать Мадрид.

Вы не можете быть китайцем, не будучи умным. Умным и хитрым в душе. Минь был китайцем до кончиков ногтей. Более того — у него были деньги. И он добился успеха.

Вместе с научным он вёл личный дневник. И вот слова из него:

"... Всё, больше делать нечего. Я закончил свою последнюю работу, прокладки на каждый день месяца. Я отправил всех работниц в отпуск. Всё, что мне осталось, это прогуляться и попрощаться со всем этим. Мой план свершится, не зависимо более от моей воли."

С тех самых пор, как Раймунда пригрозила уйти. Минь принял решение покончить со всем, разработав дьявольскую месть. Он приказал выкрасить здание в красный цвет — цвет приговорённых к смерти. На прощание он прошёлся по всем хозяйственным постройкам фирмы. Он не выглядел печальным. Китайцы не придают смерти трагического значения. Гроб он купил себе давно. Раймунда видела его ни раз, и это был еще один довод в пользу того, чтобы оставить его. Он думал о смерти, она о жизни. Разрыв был неизбежен.

Всему приходит конец. И это даже хорошо, говорил себе Минь. Во время своей последней прогулки он вспоминал каждую из своих любовниц. Вот окно, из которого Диана слушала крики феминисток... Вот комната, где Мара укладывала свои вещи... Лаборатория, где состоялся последний разговор с Лупе... Башня, где он остался один с изящной туфелькой Кэйти в руках... Кабинет, где он видел Раймунду в последний раз...

Это здание всегда было настоящим лабиринтом, и теперь оно позволяло ему уйти с миром. Демоны ходят по прямой, гласит китайская поговорка; отвергать эту истину — способ поиздеваться над ними.

===Письмо===

Раймунда и Хулио только что вернулись из свадебного путешествия — они провели неделю на Эгейском море. Теперь им предстояло собрать своё хозяйство и переехать в маленькую деревушку в Гвадалахаре. Настоящая мука на взгляд Хулио, большая радость по мнению его жены.

Среди писем, полученных в их отсутствие, было одно для нее, подписанное адвокатом Чу Минь Хо. Китаец вспомнил о ней в своем завещании. Ей нужно было встретиться с адвокатом в офисе Минь, чтобы уладить некоторые формальности.

— Значит, это правда, что он умер, — воскликнула Раймунда.

— Я читал об этом в газетах, но не хотел тебе напоминать.

— Я бы не расстроилась.

— Что ты собираешься делать?

— Нет ничего. Я не собираюсь туда ехать.

— А почему?

— Мне ничего не нужно от этой свиньи. Мне и так хорошо.

Хулио планировал продать свою квартиру, чтобы финансировать их пансион в Гвадалахаре. Но серьёзное подспорье не помешало бы. Он уважал желания своей жены, но в равной степени уважал и власть денег.

— Делай, что хочешь... На твоем месте я бы пошел. Хотя бы для того, чтобы понять, а каких суммах речь.

— Ты примешь его наследство ?

— Почему бы и нет. Деньги никогда не пахнут, откуда бы они ни взялись.

— Как скажешь, любовь моя, — закончила разговор Раймунда. Но пусть это не войдёт в обычай.

Она ухмыльнулась недвусмысленно и, чтобы стереть эту улыбку (ей это не очень-то удалось), она подошла к Хулио и поцеловала его.

===Завещание===

"... Всю свою жизнь я работал с женщинами для женщин, но так и не познал их. Я обнаружил только одно: блондинки, брюнетки, рыжие, маленькие или большие — все одинаковые. Шлюхи. Тем не менее, я признаю, что обязан им своими лучшими моментами. И худшими тоже. Я ни о чем не жалею. Я посвятил каждый день своей жизни этому чуду, которое они прячут у себя между ног, жемчужине, столь нежной, что она заслуживает любых усилия. Вот почему я не хотел уходить, не заплатив им небольшую дань: моя последняя модель прокладок, крошечная, прозрачная, стимулирующая, тонизирующая, дезинфицирующая, обогащенная витаминами Е и U, хлоридом калия и т. д. на каждый день месяца, а не только на время менструации. В знак благодарности я решил, что в течение недели мы предоставим всем клиентам бесплатный пакет. После чего изделие начнет работать нормально.

— Я оставляю всю свою компанию моим главным любовницам, а именно: Диане гордой, Маре циничной, Кэйти шпионке, Лупе хиппи и Раймунде монахине. Свои доли они могут продать или делать всё, что захотят. Я прошу только об одном условии: чтобы на моих похоронах в присутствии нотариуса они использовали одну из моих прокладок последней модели. Я считаю, что имею право на такую посмертную дань уважения. Мне приятно, что они первыми воспользуются их многочисленными преимуществами. Если по какой-то причине они откажутся, то автоматически будут лишены наследства.

— Не держите на меня зла. Прощайте!

Все женщины Миня присутствовали на оглашении завещания. Ни для кого из них время не прошло даром. Среди осколков прошлого Раймунда сияла своим чистым светом, а Диана, еще самая юная, была соблазнительна, как дикая кошка, покрытая шрамами.

У каждой из присутствующих женщин было много индивидуальностей. С тех пор, как они покинули Миня, они не теряли времени даром, и это было заметно. На вечеринке они никому бы не наскучили.

Океанская авантюра Кейти не удалась, жениха её убили, и сама она еле спаслась. Она снова осела в Испании.

В качестве меры безопасности она вынуждена была жить в строжайшей анонимности, для чего растолстела и поступила продавщицей в магазины Вестрмента, где встретила охранника, уволилась с работы и вышла за него замуж. У них было двое детей, из-за которых она пребывала в состоянии постоянной тревоги. Она растолстела на двадцать килограммов. Глядя на эту матрону, никто бы не догадался о её прошлом.

Маре удалось выйти замуж за итальянского дворянина, который оказался полностью разоренным. Он покончил с собой, лишив страданий и Мару. Она подрабатывала статисткой в вестернах и сериалах. У нее было несколько детей, которых она распродала по дешёвке. Здоровье её оказалось подорванным алкоголем и неаполитанскими морепродуктами. Она совсем опустила голову. Из всех своих многочисленных клиник она предпочитала психиатрические, даже если применительно к собственной персоне, они не давали никакого результата. Она лелеяла планы открытия большой клиники, посвященной исследованиям.

Лупе подсела на какие-то наркотики. Она казалась окончательно потерянной и поначалу искала спасение у экстремистов в одной из тех религий, что имеют сатанинские наклонности. Ей удалось выкарабкаться оттуда, но вдруг обнаружить у себя лесбийские наклонности. У нее было много проблем с любовницами. Последнее время она жила в Мадриде, влюбленная в девушку, которая предпочитала мужчин. Эта череда сентиментальных неудач превратила её в законченную наркоманку.

Диана вскоре бросила феминисток и свою работу в секс-шопе, обобрав их до последнего сантима. Ненависть к обществу и амбиции побудили ее продолжать воровство. Она участвовала в убийствах, торговала наркотиками и оружием, занималась проституцией, участвовала в торговле белыми людьми и совершала террористические акты в лагерях противников. Ее посадили в тюрьму, потом амнистировали. Все это она пережила и приобрела богатейший опыт. Один из бывших бандитов, автор успешных бестселлеров, посоветовал ей написать о своих приключениях по всему миру. Простое повествование о её жизни могло бы вдохновить на создание телесериалов, за которые боролись бы каналы всего мира. Больше всего её привлекала перспектива, что ею будет восхищаться, читать и платить то же самое общество, на которое она постоянно нападала.

Чтение завещания вызвало большой переполох среди собравшихся. Раймунда была единственной, кто выказал негодование.

— Пусть он на меня не рассчитывает. Мне не нужны его деньги.

— Похороны состоятся сегодня днем во дворе, — уточнил адвокат. —

Мистер Минь подготовил небольшую восточную церемонию с хореографией, частью которой будете вы... По крайней мере, те, кто согласен, конечно.

Кэйти, Мара, Лупе и Диана переглянулись.

— Я без предрассудков, мне нужны деньги, — сказала Мара.

— Вы готовы выполнить условия?

— В жизни я поступала хуже.

— Я тоже, — согласился Лупе. — Мне нужно сменить пол, а операция стоит кучу бабок.

— А сколько это? — Поинтересовалась Кэйти.

— По несколько миллионов за каждую, — ответил адвокат. — Если вы захотите продать свою долю, я могу это сделать.

— Конечно продать! — Решили все хором.

Кейти рассказала о проблемах своих детей: плоскостопие, зубы, импланты. У нее самой ноги были, как салями, из-за варикозного расширения вен. Ей нужны были деньги.

— Ну, я подумываю об открытии экспериментальной психиатрической клиники. Я хочу, чтобы меня тщательно изучали, потому что я уникальное существо, — сообщила Мара.

— Наследства тебе не хватит, — заметила Лупе.

— Я знаю. Одно крыло учреждения будет отведено исключительно для меня, а в других я открою свое дело, своего рода психиатрическую клинику для похищенных. Серьёзные люди должны избавляться от людей восточных церемоний с гениальной хореографией, а убийство может им навредить. Я представлю им мою клинику для таких заноз в заднице. Сначала мы их похищаем, потом накачиваем наркотиками, чтобы они забыли, кто они такие. Как только в дело вовлечена крупная рыба, нет никакой опасности быть пойманным. Естественно, такие услуги им будут обходиться в астрономические суммы.

— Это неплохая идея, — сказала Диана. — Я могла бы подобрать отряд медбратьев. Тебе понадобятся крутые парни.

— Я свяжусь с тобой, когда настанет время. А ты сама что собираешься делать ? — Спросила её Мара.

— Удалиться в пансион и писать мемуары. Вы не догадываетесь, сколько терпения и какой покой требуется, чтобы написать бестселлер.

Пока другие бредили о том, как они распорядятся своим будущим наследством, Раймунда ускользнула. Она пошла в кабинет Миня. Если кто-то поймает ее за этим занятием, она сделает вид, что забыла что-то во время отъезда. Но никто не последовал за ней. Она сразу открыла ящик, где китаец хранил свой дневник. Он был на месте! Когда Диана заговорила о бестселлере, она подумала, что если одна из этих гарпий найдёт дневник, то заставит её переводить, чтобы опубликовать в газетах. Её совершенно не забавляла перспектива увидеть свою личную жизнь в руках какого-нибудь старшего менеджера в кресле авиалайнера на маршруте Мадрид — Барселона.

===Время вермута===

Спрятав дневник Миня в сумочку, Раймунда вошла в бистро напротив, где ждал Хулио. В нескольких словах она рассказала ему о встрече.

Хулио попытался ее успокоить:

— Выпей чего-нибудь, пока я схожу в туалет.

— Вермут, — заказала Раймунда официанту.

— То же самое и мне, я плачу за оба. — Раздалось сзади.

Раймунда обернулась. Это была Лупе, бывшая хиппи.

— Мне не нужны твои подачки, проваливай!

— Есть девушки, которые играют в крутые игры, а на самом деле всё — чушь.

Раймунда впилась в нее взглядом, но промолчала, а Лупе продолжила:

— Слава Богу, ты не крутая девчонка. Но и не дура. Так что не пытайся притворяться.

— Пожалуйста, отстаньте все от меня!

Но Лупе пропустила это мимо ушей:

— Пойдем ко мне. Мы могли бы прекрасно провести время.

Раймунда заорала от возмущения:

— Да это же просто полный бред!

— Ты мне нравишься, не вижу в этом ничего плохого.

— Такие женщины, как ты, вызывают у меня отвращение!

Инсинуации Лупе раздражали и без того изрядно разозлившуюся Раймунду. Наконец вернулся её муж:

— Что с тобой, Раймунда?

— Пойдем отсюда. Здесь воняет.

===Похороны===

Похороны состоялись в пять часов в одном из заводских дворов. Раймунда не собиралась туда идти, но все же оказалась там. Единственной, кто радовался этому, была Лупе, думая, что Раймунда пошла с ней. Остальные думали, что это деньги заставили её передумать. На неё бросали враждебные взгляды, но Раймунда даже не поёжилась. Она пришла просто из любопытства и потому, что Хулио, хотя и был очень чувствительным, но не считал такое испытание слишком уж неприятным за такие деньги. Такое его отношение озадачило её. Она верила, что поэта деньги не интересуют.

Каждая из барышень держала в руках маленький пакетик с прокладками. Адвокат протянул Раймунде её. На мгновение она заколебалась. Возможно, муж прав на счёт денег. К тому же ей не хотелось поднимать лишний шум. Когда гроб опустили в яму, Кейти бросила горсть земли. Остальные повторили за ней. Раймунда не могла заставить себя участвовать в этой нелепой комедии. У неё не осталось больше терпения, и она швырнула пакет с прокладками на крышку гроба, да с такой яростью, что гроб зазвенел, как от камня.

Все переглянулись. Пора задирать юбки и выполнять условие. Раймунда плюнула и покинула группу. А женщины переминались и поддёргивали юбки, чтобы засунуть прокладки между ног.