Erich von Gotha «The Au Pair» (Комикс из журнала «Torrid» № 16 за 1985 г.)
Перевод Алик Костин, 2016

/ СПРАВКА
/ О'пэр — Au Pair (по-французски буквально «обоюдный») — термин,
/ применяемый для обозначения молодых людей,
/ живущих в чужой стране или чужом регионе в принявшей их семье
/ и делающих определённую работу (чаще всего занимающихся воспитанием детей).
/ В качестве компенсации они получают питание, помещение (комнату) для проживания и карманные деньги на расходы,
/ а также возможность выучить язык и познакомиться с культурой принимающей их страны или региона.
/ Позиционируются не как наёмные рабочие, прислуга или помощники, а как равноправные члены семьи, приёмные дети.
/ Де-юре в 1986 году Советом Европы принято «Европейское соглашение по устройству AUPAIR».

* * *

В жаркую пятницу в середине прошлого августа ближе к вечеру наша о'пэр Дэни ходила за покупками и зашла ко мне в офис. Это была юная очень симпатичная 18-летняя итальянка в коротких бежевых брючках и открытом молочно-белом вязанном топе без рукавов, который открывал её стройные загорелые руки в золотых браслетах, поблёскивавших в тонких лучах яркого солнца, пробивавшегося сквозь венецианские жалюзи на ковёр кабинета длинными полосками.

- Привет, Роджер! — Виновато пробормотала она со своим мягким итальянским акцентом, устраиваясь в гостевом кресле и вытянув длинные стройные ноги. — Пожалуйста, ты не мог бы сходить со мной на Карнэби-Стрит? Я хочу купить кожаную сумочку, а с теми продавцами трудно договориться. Мне нужна мужская помощь.

Конечно, я сказал да — я уже знал, Дэни не та девушка, которой говорят нет. К тому же, нудное совещание с утра затянулось до пол-четвёртого, и я умирал от голода. Так, что я прибрал со стола, перекинулся парой слов с секретаршей, и мы ушли. В магазине, предъявив традиционные итальянские доводы, мы купили сумочку и пошли обратно через Сохо на Тоттенхэм-Курт-Роуд поглазеть на магазин Энн-Саммерс-Шоп. Там, немало повеселившись, купили Дэни запасной вибратор домой.

Выйдя оттуда, хихикая, как сумасшедшие, мы решили немного выпить прежде, чем Дэни пора будет домой. Был выбран Виноград — винный бар над Шафтсбери-Авеню. Мы сидели в алькове, пили шампанское и жевали бутерброды с мясом.

Беседа становилась всё горячее. Я рассказывал ей о своих приключениях с церковными хористками, о том, как свёл нашу предыдущую о'пэр со своим боссом Бароном и двум девчонкам из Гейдельберга, о синяке, который она оставила на его Волшебном Члене, и о том, как он ценил её умение трахаться.

Я потчевал её рассказами о групповушках втроём и вчетвером в моём маленьком гареме, о развратном Докторе Дебай, о Джейн и о Жиль, и по мере того, как растворялась шипучка, мы оба становились всё безобразнее в наших разговорах. Она рассказывала мне о проделках своих подружек, о том, как её соблазнил воспитатель монастыря, опытный развратник, друг её отца, о том, что она безумно мечтает поучаствовать в оргии. Её коленки упирались в мои под столом.

Наконец настал подходящий момент.

- Как на счёт желания? — Спросил я негромко, чтобы не услышали рядом. — Я желаю, чтобы ты снимала по одному предмету каждые две мили по дороге домой.

Она удивилась:

- Ты поедешь со мной домой?

- Розмари не ждёт, что я вернусь в офис.

Она заколебалась:

- А сколько это миль?

Я засмеялся, поняв, что заполучил её:

- До дома 11 миль.

Ну… Хорошо… — Она снова заколебалась. — Но ты тоже будешь это делать… И ты должен будешь мне по пять фунтов за каждую пару миль!

Почему итальянцы так помешаны на деньгах? Полагаю, по той же причине, что и все… Впрочем, я принял условия — вы бы нет? — к тому же я предчувствовал некоторые интересные перспективы в этом положении. Помимо лакомых переспектив этого стройного молодого тела, я почувствовал, что понял Дэни, как она себя поведёт…

Мы сели в машину, и я сбросил одометр на ноль. Оба ощущали возбуждение; щёки Дэни порозовели от волнения, и я способствовал этому настойчивым потоком непристойных предложений показать мне свою киску или мелькнуть перед прохожими своими чудесными маленькими грудками — сказывался эффект шипучего вина под тёплым летним ветерком из открытых окон.

Мы поехали вниз по Теобальд-Роуд. Быстро промчались первый двухмильный этап до церкви Шордичь. Въехали на одностороннюю улицу и сбросили обувь, договорившись заранее, что две туфли должны считаться за один предмет. Было уже семь-тридцать, и трафик на Уайтшапель-Роуд стал намного плотнее. Я сказал, что её дерзкая болтовня произвела эффект на некоторые части моего тела, и она стала ещё смелее. Вскоре мы достигли станции Степни-Грин — четырёхмильного этапа — Дэни сняла брюки, а я… носки. Сейчас она выглядела по-настоящему эротично, сидя там красная, как вишенка, в своём топе и крохотных бикини без всего.

Трафик стал совсем плотным — машины еле двигались по двум полосам, — и её форма одежды стала слишком дерзкой. А она делала ещё хуже, непрерывно болтая о сексе, о своих школьных похождениях, как дрочила парням за велосипедным сараем, бегала по ночам голышом вокруг школы, сосала два или три писюна мальчикам одновременно душными вечерами на пляже — всё это возбуждало меня сильней и сильней. Я не на шутку завёлся, как и наша о'пэр. Это попросту было недопустимым поведением.

Однако приближался Стратфорд, шести-мильный этап, и, проехав салон МФО, я отважно стянул галстук! Дэни — смелый шаг — стянула трусики. Мои глаза не могли оторваться от её щёлки, чистенькой и влажной в лучах вечернего солнца, и, потакая моему любопытству, она раздвинула ножки пошире, чтобы я смог лучше разглядеть. Она ещё и напевала:

- Ах, как здорово!

Односторонние улицы в Стратфорде были заняты сильнее обычного, но она откинула спинку сиденья, и для случайного наблюдателя выглядела полностью одетой, хотя была голой ниже пояса — водители, ехавшие рядом, не догадались даже, когда мы долго стояли на светофоре. А всё, что она могла сказать:

- Потрясно!

«Потрясно!» было её любимым словечком.



Я возбуждался всё сильнее и сильнее по мере преодолевания загруженной Лейтонстоун-Хай-Роуд. Проближалась восьмая миля. Что она будет делать? Дорога дошла до паба «Плуг и Борона». Каким-то образом Дэни удалось снять лифчик, не снимая. Но так, как он был совершенно не тканный, а вязаный, я мог разглядеть её прелестную грудь и её соски, проступающие через отверстия в плетении. Осмелев от её грозящего разоблачения, я тормознул в заторе на минутку и мужественно снял брюки.

Теперь моя выпуклость стала совершенно явной для моей маленькой итальянки, хотя не мешала вести автомобиль. Мы проехали полицейский участок, потом пожарную станцию и въехали в самое сердце Лейтонстоуна. Дэни была уже вне себя от возбуждения и начала поигрывать сама с собой, побуждаемая моими гнусными предложениями. Автомобили зажали нас со всех сторон в пробке, но к моему удивлению, и даже разочарованию, никто, кажется, не замечал, что, бросив простой взгляд, можно совершенно неожиданно получить богатое вознаграждение.

Объезд по Грин-Мэн подсказал мне мгновенное решение. Отвезти её домой и всё — конец нашему приключению без всякой развязки, или поехать вверх на шоссе в сторону Эппинга?

Дэни, — спросил я, — не хочешь ли прогуляться голышом по шоссе?

Не вопрос:

- Конечно. — Что за девушка!

Мы свернули в сторону Уонстед и проехали Джордж-паб. Метров через 200 пешеходный мост и под ним как раз 10 миль! Лишение трусов обнажило весьма возбуждённую деталь моей анатомии — я даже подумал, что она казалось ещё больше, чем обычно, но скорее всего это был субъективный взгляд. И вот наконец Дэни с какой-то похотливой гордостью скинула топ и осталась совершенно голой. Объездная по Редбридж оказалась закрыта, и через пару минут мы двигались по М 11 в сторону от города. Дэни сочилась от похоти. Она непрерывно смотрела на мой пенис и впрямь не в состоянии оторвать глаз от него.

- Роджер, твой член такой огромный! Как жаль, что я так люблю твою жену, иначе… Но ты должен дать мне слово держаться.

И она оттолкнула жадно щупающую руку. Я пообещал быть джентельменом (хотя вы можете не согласиться с таким определением). И она небрежно разложила сиденье, легла на спину и начала бешено мастурбировать, ловя время от времени сквозь полуприкрытые веки мой жадный взгляд. Вскоре мы проезжали развязку с М 25, она начала стонать от оргазма, пальцы теребили клитор, опускаясь порой в мокрую от вожделения дырочку.

Я готов был взорваться, но она не закончила. Появился вибратор и зажужжал, двигаясь по влажной вульве.

- Я сейчас опять кончу! — стонала она, корчась на сидении, задрав босые ноги на переднюю панель, чтобы лучше доставать до розовой зияющей вагины. Она растягивала её, раскрывая сочные внутренности моему алчному взору и наслаждалась своим развратным эксгибиционизмом. Мы ехали 60 миль в средней полосе и все обгоняли нас. Из одной машины вдруг заметили Дэни, машина, уже обогнав нас, отстала, чтобы обогнать снова, парочка ухмылялась и показывала ободряющие жесты. С уверенностью могу сказать, что они могли видеть только грудь, не больше, но движение её плеч — уверен! — ясно подсказывало, чем она там занимается.

Она замастурбировала ещё энергичнее, тёрла вибратором по клитору, который начал вылезать из капюшона маленькой розовой сияющей пуговкой. Всё время она стонала и захлёбывалась, наполняя салон восторженными звуками, и мне хотелось бы отводить глаза от дороги подольше, чем на эпизодический взгляд.

Мы уже были на подъезде к Стэнстеду, а Дэни всё кончала и кончала. Казалось, она не в силах остановиться, и, не обращая на меня внимания, полностью замкнулась на своём порочном проклятии. Звук вибратора, скользящего в обильных соках разверзшейся вульвы, заставлял мой пульс в висках биться чаще, волнующий запах раздувал ноздри и заставлял член твердеть крепче и крепче. Я подумал, что он может лопнуть. Подоспел съезд на Стэнстед, и мне надо было либо съезжать, либо направляться прямо в Кембридж.

Я съехал на Стэнстед.

Случайно я помнил, что в нескольких милях должна быть дорога в лес Хэтфилда. Даст она мне?

- Аааа! — Она вопила, как та, под Бароном. — Хочу ещё! — И она отстегнула ремень. Повернувшись на четвереньки, она выставила вверх зад так, что всё тело теперь было видно со стороны, и продолжала неистово работать вибратором по клитору и пальцами повсюду, круглые ягодицы блестели от соков, лакирующих упругие бёдра. И всё время с опухших от вожделения губ рвалось непрерывное: «Аааа… Оооо… Да… Ещё… ПОТРЯСНО!!!»

А на дороге было полно машин. Скорость упала до 30-ти, и, не смотря на надвигающиеся сумерки, я боялся, что её легко увидят торчащей на четвереньках, как на показ.

Ложись! — Рявкнул я. — Нас арестуют, если увидят тебя непристёгнутой.

Задняя машина обогнала нас без оглядки, и больше никого не было. Я тихонько скользнул левой рукой к её ляжкам и просунул любопытный палец в скользкую глубину влагалища — оно истекало соками. На удивление и к моему облегчению она не попыталась остановить меня. Пошли светофоры. Загорелся красный. Я ждал с включенным правым поворотом и игрался с её обильно смазанным отверстием, казалось, целую вечность. В мозгу бежали газетные заголовки: «ПАПАША В ОДНОЙ РУБАШКЕ АРЕСТОВАН С ОБНАЖЁННОЙ ШКОЛЬНИЦЕЙ НА СВЕТОФОРЕ.»

Наконец загорелся зелёный, и через пару минут мы въехали в лесопарк и нашли тихий уголок на парковке.

В мгновение я оказался на ней, но из-за столь долгого возбуждения я не смог долго сдерживаться и неожиданно выстрелил весь свой заряд. Целый поток спермы залил её судорожно дёргающуюся вагину, вопли наслаждения слились в один, и я рухнул на загорелое тело Дэни.

Но ей всё было мало! Лежа на спине она вновь сунула пальчики внутрь и стала выкачивать мою сперму наружу. Я нашёл вибратор, что она уронила, и с его помощью, а так же с помощью своего жаждущего языка (который не испытывал проблем от перевозбуждения) я наконец заставил её бурно кончить в глубоком оргазме, сотрясая автомобиль неистовыми конвульсиями.

Всё было кончено. В своей обычной беспечной манере она оделась и попросила:

- Отвези меня домой.

Я отвёз. Всё ещё дрожа от возбуждения, я сожалел, что упустил такую возможность, сознавая, что вряд ли у меня ещё будет такой шанс.

Я был прав. Через две недели она вернулась в Брешию, стараясь не общаться со мной. Потом она писала о своих новых приключениях, понижая мой статус до просто знакомого. Как бы то ни было, у меня был счастливый вечер, которому может позавидовать сам Барон потому, что он не имел её. А она ведь так мечтала попасть на оргию!..