Я уже дернулся выходить из ванной, как рука матери придержала меня за локоть и она, приложив палец к губам, чтобы я помолчал, притянув меня к себе, присела и взялась ласкать член. Ее язык легко и живенько скользил по головке и всему стволу. Губы раскрывались, и головка погружалась в ротик, сжимаемая ее нежными устами. Мед, просто непередаваемый сочный мед, обволакивал всю мою душу и тело от такого убойного минета. Член вздыбился и в этот момент все прекратилось.

– Теперь ты в полной готовности для встречи с бабушкой, – одними губами прошептала мать мне прямо в ушко. – Она будет весьма счастлива тебя лицезреть. Иди.

– И кипит твое молоко! – прозвучал восторженный возглас Маргариты Николаевны, когда я решительно, порывисто вышел из ванны. – Вот это член! Прости меня, господи, я хотела сказать вот это член нашего члена семейства. Умничка, Каринка, что насосала его перед выходом. Вздыбленный жеребец смотрится умопомрачительно.

Я смотрел на шикарную женщину, вальяжно восседающую на кухонном табурете, словно императрица на троне. Маргарита сидела, широко разведи ноги в белоснежных трусах, украшенных прозрачным узором. Всю девственность белья дополняло, выделяясь, мокрое пятно с разводами от ее обильного возбуждения.

И виниловое колечко, с коротким поводком прижатое к правой ляжке из-под ткани трусиков. Кроме этого на этой знойной мадам был надет генеральский китель, увенчанный кучей наград, не застегнутый и на распашку, на огромных шарах грудей пятого размера и соответствующая к кителю фуражка, слегка набекрененная на ее иссиня-черных распущенных волосах. Взгляд –оценивающий и жаркий прогнувшейся похотливой кошки.

– Хорош. Ай да хорош, корнет. Серенький, а подойди-ка поближе, мой милый. Да не бойся, не укушу. Хотя, бляха от сандаликов, могу и укусить не сдержавшись, – она громко и восторженно засмеялась, протянув руку, и ее нежные пальчики ласково прошлись по стволу члена. – Возьми пока эту игрушку. Попробуй вкус моих соков, что поливали мотню труселей, пока ты так яростно пахал свою любимую мамку.

С этими словами она отодвинула в сторону трусы и изящно вытягивала, взяв пальцами колечко из своей набухшей промежности, гирлянду из трех стеклянных шариков, оплетенных виниловыми сеточками. Вся эта игрушка была обильно залита слизью. Я, не раздумывая, взял такую эротическую вкусняшку, вдохнул аромат вагины Маргариты и погрузил шарики себе в рот, обсасывая сей предмет.

Моим членом завладел ротик бабушки. Хотя, какая она к черту бабушка, только номинально. Фигурально это была женщина вамп, высшего пилотажа. Она так изящно и натренировано управлялась с моим дружком, что я не долго смог сдерживаться и мощным выбросом стал изливать свое семя в рот, на лицо и грудь Маргариты.

– Ай да крем! Ай да крем! – Заливаясь веселым хохотом, выкрикивала довольная женщина. Надо признать, что моя бабушка ужасно любит произведения Михаила Афанасьевича, а уж сходство имени и отчества с главной героиней ее само по себе возбуждает, как девчонку восьмиклассницу. Бабушка растирала сперму по шее и упругим шарам своей груди. – Вот Сережка, сейчас бы как полететь, на манер той ведьмы.

– Сейчас полетишь, – улыбнулся я и, став на колени у нее между ног, по-хозяйски взялся за ажурную резинку ее трусиков. Марго, все моментально поняв, уперлась локтями о стол, что стоял за ее спиной, и легко привстала, позволяя мне стягивать белье с ее шикарных ягодиц и не противясь, а наоборот, с удовольствием и нетерпением избавлялась от лишнего.

На ее теле красовались вертикально одна над другой две крупные генеральские звезды, изящно постриженные на гладко выбритом лобке. Прямо под ними начинался разрез, увенчанный вздыбленным, возбужденным клитором. Не очень огромным, но крупным и божественно манящим. Я припал к нему губами, нежно покрывая поцелуями и скользя языком, словно собираясь избавить от нависшего капюшончика. От навалившейся на нее ласки, женщина в первый момент вдруг резко сжала ноги и ее горячие ляжки сомкнулись на моих ушах, поэтому я не мог в полной мере услышать ее восторженный выдох, а лишь услышал последнюю часть ее вопля: – Ю ж мать, как хорошо!

Уже имея некоторый опыт, я скользил по промежности губами и языком, а мои пальцы поспевали поиграть с клитором, а в след и обильно текущим входом в лоно. Я спустился языком ниже, приступил ласкать ее анус, при этом почувствовал ее растопыренные пальцы в своих волосах. Ласки сместились вновь к клитору, а средний палец вошел в вульву. Марго охнула и как бы даже замерла, когда всунутый палец мягко начал изучать ее и нащупывать именно ту точку, что заставила женщину буквально прогнуться тугим луком.

– Сука. Как же сладко, – громко выдохнула она и ритмично заерзала на пальце. Я же вылизывал ее клитор и лепестки губ, плавно массируя точку G.

Серия выкриков и какофония звуков полилась вслед за тем, как мой палец туго сжала киска кончающей бабушки. Горячим потоком обливая его извержением кончины. От ее экстаза завелся и я. Поэтому, не мешкая, я вынул палец из тугой вульвы, встал, не говоря ни слова, потянул вверх Маргариту и, развернув к себе задом, подвел подрагивающую головку к влагалищу.

Женщина тут же уперлась грудью в стол, а я с стал внедрять свой дрын в ее тугую норку, преодолевая сильное напряжение влагалища. Бабка охнула и приняла хер внучка полностью, обжав его туннелем, словно гофрированным прессом. Мы стонали оба, совокупляясь, в столь изящной композиции тел. Я хлопался лобком о ее оттопыренный, белоснежный, великолепный зад. Внутри все хлюпало и чавкало, будто поршень в соковыжималке скользил в божественном цилиндре.

И вот она вновь быстрыми толчками стала интенсивно насаживаться на кол, а в след за этим, мощно обжимая член, бурно кончала, повизгивая матом. В след за ней начал приплывать и я, но Маргарита, вовремя проскользнув рукой в пах, обжала член у самого корня, не позволяя излиться прямо в нее, слезла со стержня, удерживала, пока не развернулась к нему лицом, взяв в рот, приняла всю струю в горло глотая и высасывая меня до последней капельки.

– Хорош кадет. И вкусен, как божественная амброзия, – вымолвила она, облизнув напоследок головку и пальчиками собрав остатки из уголков губ, хищно слизнув, проглотила капельки спермы.

– Мамуль, он курсант, – весело улыбаясь, проговорила моя мама, что стоя в дверях, прислонившись к косяку, созерцала весь акт между нами.

– Да хоть корнет! – Марго веселилась как ребенок. – Главное, какой он кобель изумительный. Так обновил мою вторую генеральскую звезду. Вот-таки не зря я себя сдерживала в ожидании, когда он тобой насладится. Уж вдул – так вдул, по самый корень. Кариночка, меня так давно не драли, как этот член нашей семьи. Изящный размерчик. Ну, мой сладкий, а как тебе я? – она встала, огладив себя по телу изящными руками, словно оправляла на себе несуществующую одежду, прогнулась похотливой кошечкой и продемонстрировала в очередной раз свою нагую идеальную фигурку.

– Ба, ты само совершенство!

– Действительно, сучонок гурман, – она поспешно придвинулась и впилась в меня поцелуем. Мы сосались. Наши языки проникали в друг друга. Целовались до тех пор, пока катастрофически не стало хватать воздуха. – Молодца Сережка. И целуешься классно. Все, теперь все ко мне в спальню завалимся все втроем и спать. – При этом она взяла со стола фуражку и надела мне на голову. – Вперед, наш генерал, марш спать, между теплыми сиськами. А в свой зад я тебя протестирую, пожалуй, завтра, вернее уже сегодня, но позже. Не хочу, знаешь ли, ломать такой кайф, в своей девочке, да и хотелось бы, чтобы ствол твоего напористого танка, был в полной, что называется, боевой. Ты должен достойно отстреляться в моем дупле.

– Бабуль… – Я откровенно покраснел.

– Серенький. Прекрати меня так называть. Запомни: БА, – это только при посторонних. Когда мы между собой, соизволь меня величать Маргаритой или Марго. Возможно, я даже позволю тебе назвать меня Риткой, но это когда ты будешь драть меня в зад. Однако такой фамильярностью попрошу не злоупотреблять. Я ведь, как-никак, генерал-лейтенант.

Мне сама замминистра обороны вчера в столице погоны вручала и орден. Прикинь, Каринка, как наш Сергуня будет пялить такую значимую особу, как я, при этом хлопать по жопе, покрикивая: «Давай Ритка, жги!» Чума, как такое себе представлю. Наконец-то дождались и мы нашего домашнего счастья. А уж как обрадуются Маришка с девчонками своими. А особенно Саба будет в восторге. Хочу поскорее это увидеть. – Маргарита Николаевна залилась громким смехом вместе с моей мамкой, а вслед за ними заржал и я.

– Не, Марго, лучше. А Риткой, это как-то не солидно для тебя, ба. Я так не смогу, наверное.

– Поживем – посмотрим, неси уже скорее свои яйца на отдых.

Мы в скорости все заснули. Мама прижалась справа своими горячими сосками и теплым лобком в трусах, а Марго слева, абсолютно голая, закинув на меня и сиську и ногу так, что ее лобок прижался к моему бедру. Какое блаженство. Две самые желанные и еще не досягаемые для меня вчера женщины, сегодня были моими и только моими, самыми любимыми и самыми желанными. Моими родными любовницами. Ну разве это не рай иметь пилотки с такими внушительными звездами?

Пробуждение началось с того, что я почувствовал, как мой напряженный член кто-то основательно охаживает своим ротиком. При этом и мошонку нежно ласкали языком и губками в унисон с минетом. Я распахнул глаза и замер в восхищении. Обе дамы, круче чем кот от валерьянки, были довольны, оттягиваясь на моем фаллосе. Марго полировала губами залупу, иначе чем так эту мокрую и бардовую головку назвать нельзя было, а Карина Владиславовна умиленно катала в своем ротике мои бритые яйца.

– И вам доброе утро, мои сладенькие, – я расплылся в самодовольной улыбке падишаха. – Решили позавтракать?

– Нет, ты только на него посмотри, ма! Еще вчера, паразит, был девственником, а сегодня он как тот султан, сияет новеньким рублем из-под пресса, – засмеялась моя мама, на что Марго лишь покачала головой не выпуская член изо рта.

– Тогда вы на грани получения порции чудо крема, Маргарита Николаевна. Вы такая прелесть от его использования, – я руками взял её за голову и слегка придавил к низу, очень аккуратно. Она, все поняв, стала интенсивнее скользить губами по стволу глубоко в рот принимая член. Я же, охнув, начал разряжаться. Марго отпустила фаллос из губ, позволяя и маме подставить свое личико под выплескивающие струйки спермы.



– Обвафлил нас юный поросенок, – беззлобно проговорила бабушка, растирая сперму по лицу и слизывая ее с пальчиков, при этом глядя на свою довольную дочку, что делала тоже самое, прикрыв глазки, как кошечка.

– Давно так не завтракала, – причмокнув согласилась Карина. – А тут такое все свежее все молоденькое и свое. Наше.

– Ну, девочки, ежели вы не против, то я на свою утреннюю пробежку, – взглянув на часы произнес я, выскакивая из-под самодовольных дам. – Там Игорь уже наверняка вышел.

– Может вышел, а может выполз, – весело переглянувшись, перемигнулись мама с Марго.

– Это что значит? – обернулся я, натягивая спортивные шорты на голое тело.

– Беги, давай, сам узнаешь, что значит. Кстати, у них сегодня наверняка блинчики будут к кофе, – крикнула в след бабуля.

Через пару минут я выходил из соседнего подъезда и ровно со мной, словно в синхронном плаванье, вышел мой друг и бывший одноклассник Игорь Водонаев.

– Привет, Серега! – махнул он мне рукой. – Ну что, для начала не торопясь, для разогрева, пойдем кружек?

– Давай, – улыбаясь, согласился я и, срываясь с места, двинул в сторону лесопарка легкой рысцой. Он догнал и, пристроившись рядом, задал тот же темп. Мы хлопнулись руками в приветствии.

– Ты чего такой счастливый весь из себя? – спросил друг минут через пять бега. – Если бы я мог предположить, то выглядишь так, словно ты прилично оттянулся на какой-то деффчушке. Такой вид бывает только у натрахавшегося кота рядом с миской сметаны.

– В этом мире все возможно, – я улыбнулся, вспомнив, что буквально неделю назад Игорь говорил, какая у меня шикарная мама. Что переспать с такой было бы сродни смотаться босиком в космос.

– Да ладно! – он восторженно глянул на меня. – И как оно?

– Супер! Просто бомба, пушка, граната.

– Пипец. То, что ты не гонишь по поводу траха, это я вижу. А насчет Карины Владиславовны… – он слегка с недоверием стал заглядывать мне в глаза.

– Обзовись. Ей богу, Гошик. Зуб даю.

– Бля, братан. Ты молоток. Наконец-то. А то уж я думал, когда ты наконец распакуешь своего дружка. Заметано: после пробежки к нам на блинчики.

– Это что, шутка?

– С чего вдруг. Вполне серьезно. И блинчики тебе будут и кофе и до блинчиков десерт.

– Ба мне так и сказала, что будут блинчики сегодня у вас.

– Светлая королева Марго, настоящая ведьма, – Игорь весело засмеялся. – Кидаем еще круг и на базу.

– А как же пробежка…

– Не-е. Не сегодня, брат. Сегодня тебе только вкусняшки надо. Заслужил.

– Чем это? Я слегка растерялся, слыша все это.

– Вот причалим, тогда и узнаешь. Каникулы, Серый, это, блин, такое счастье, тем более, что ты сегодня наконец-то лишился девственности. Теперь твоему тарану придется весьма изрядно трудиться.

– Ты Соню помнишь, как она с зажатыми трусами в руках, ломанулась прочь, только его увидев.

– То дурочка малолетняя, она и на мой-то не сразу решилась насадиться, а уж на твой без страха не взглянешь. – Он заржал. – Не боись, есть для твоего друга подходящие пилотки со звездами.

– Погоди, – резко остановившись я схватил его за руку. – Откуда ты про звезды в курсах?

– Дурень. У моей мамки майорская и сверху эмблема медслужбы, змея над вазоном.

– Ты видал?

– И видал, и сосал. И имел. Они подруги с начальником медицинской службы, полковником, военным хирургом высшей категории Кариной Владиславовной Приваловой. И голыми друг дружку видали не раз.

– Пошли точить блинчики, – махнул я рукой на пробежку, мысленно прогоняя все услышанное в голове. – Да, а Виталина вас не спалила?

– Не-а. Не спалила. Просто потребовала, чтобы я ее распаковал перед первым курсом. Мол не хочет, чтобы какой-нибудь прыщавый первокурсник ей целку заламывал в непрезентабельном месте. Мамка была только за, а я не против. Распаковал пизденку, давая путевку в жизнь. Она мне и Соньку подогнала. Правда, та еще со школы на членах мохнатку шлифовала, однако, солидных еще не пробовала. На неделе к Виталине подкатывалась, что все же хочет и на твой попытаться насадиться.

– И…?

– Сестра сказала, что теперь пусть стоит в очереди. Раньше себя на твой член Соньку не пустит.

– Так ты что, тянешь меня Виталину трахнуть?

– У нее второй день разгула красных партизан. Но на отсос, думаю, она сподобится.

– Ты так просто об этом.

– Брат. А что тут огород серьезный городить. Ну да, все потом. Ты ведь и сам на попец моей маман заглядывался, – он весело подмигнул. – А покраснел то, покраснел. Не дрейфь, Сергунь, попка зачетная. Возьмешь в руки – то маешь, вещь. А сейчас легкой трусцой и ко мне.

– Так ведь поймут, что мы и не бегали, считай.

– Ты прав: потные мы позабористее будем.

– Это типа под забористые.

– Жеребцы взмыленные! – он откровенно заливался смехом.

Когда вошли в квартиру к Водонаевым, из кухни вкусно, заполняя собой все, разливался аромат блинчиков и свежеприготовленного кофе. В коротеньком, чуть прикрывающем попку, халатике к нам спиной стояла Виктория Владиславовна, мать Игоря. Она, чуть обернувшись, приветливо улыбнулась, поздоровавшись со мной и лукаво взглянула на друга.

– Как пробежка ребята?

– Да все хорошо, ма. – Игорь стал рядом с матерью и облапил ее попку.

– Ух. Шалун ты Игореша, – она вильнула призывно попкой. – Что о нас подумает Сережа?

– Нравится? – глядя на меня, сидящего у стола на табурете, спросил Игорь, при этом чуть приподнял шелковый халатик так, что обозрению представилась нижняя половина роскошной упругой задницы, а между ног отчетливо проступили контуры лепестков ее киски.

– Ну не балуйся, сына, – женщина явно смущалась такой бесцеремонности.

– Ты знаешь, мам, у Сереги больше четвертака, – при этом его ладонь мягко скользнула между внутренней стороны бедер и приподнялась к вершине, скользнув по промежности.

– Серьезно? – Виктория оглянулась через плечо ко мне, тяжело дыша, от зарождающегося возбуждения.

– Правда-правда. Ты даже можешь сама в этом убедиться прямо сейчас, если заглянешь в его шорты, – и он развернул ее ко мне лицом и чуть наклонил вперед – так, будто ей так будет лучше видно, слегка подтолкнув, приблизил ее лицо к моим расставленным ногам.

Виктория Владиславовна протянула руку и, оттянув резинку, с восхищением воззрилась на стоящий колом член, и с придыханием спросила позволения его поласкать, на что я лишь мотнул головой не в состоянии что-либо сказать.

Женщина стояла, прогнувшись, широко расставив ноги, и ее рот вовсю сосал мой член, в то время как Игорь, стоя на коленях, закатив подол халатика на спину, смачно вылизывал все ее дырочки, играя клитором. Когда я почувствовал, что она ощутимо задрожала и взглянул поверх ее спины, мой друг самоотверженно приводил мать к оргазму языком губами и пальцами. Виктория была на грани. Женщина выпрямилась, сделала шаг вперед и села на меня сверху ловко направляя рукой головку в себя. Слегка покачалась, а затем, словно ныряя в прорубь, с визгом насадилась на кол и замерла с приоткрытым ртом и распахнутыми глазами.

– Бля… Класс! – выдохнула она и начала скачку. Но через несколько качков задергалась и мой член сдавило с невероятной силой, словно пережевывая. Она кончала, закатив глаза от наслаждения. Посидев в экстазе минут пять, она вдруг произнесла: – Чего встал столбом? Я долго буду ждать? – и всей своей грудью четвертого размера навалилась на меня, оттопырив чуть вверх свой зад.

Уговаривать друга не пришлось, и он тут же воспользовался ее задницей. Смочив слюной головку, приставил ее к анусу Виктории Владиславовны и коротким, но сильным толчком вошел, да так, что я вдруг почувствовал, как поверх моего скользит его только за перегородкой. Вошел до упора и замер, давая привыкнуть своей мамке к двум инструментам в ее оркестровых ямках. Давая сигнал к началу, женщина качнулась на встречу членам.

Пипец. Причем полный. Если вас интересует мое ощущение. Вот столько счастья и все в одни руки. Хотел в мечтах ее, на получи. Более того, реально получи и сверх того мы пялили ее вместе с Гошей в два смычка, а она при этом выдавала такие звуки что и у мертвого бы поднялся. Я держался. Не знаю почему, но я держался, осознавая, что могу еще контролировать весь процесс и не слиться бегом как в тот мой ночной первый раз.

Игорь вел своим двадцати трёхсантиметровым в ее заднице, а она, подмахивая, изящно танцевала на моем. Но вот она начала ускоряться, и мой друг вгонял ей в жопу все сильнее и быстрее. Дикий вопль – и мой фаллос вновь жестко зажевало мышцами в ее влагалище. Игорь вышел из жопы своей матери, я приподнял затуманенный взор и только теперь увидел, что у кухонного стола стоит Виталина и вовсю пялится, как дрючат мамку. При этом она смотрела на то, что из расширенного ануса, пульсируя, вытекает струйка спермы ее братца.

– Не хило вы тут шпилитесь, – облизывая пересохшие губы, проговорила она, дальше созерцая, как мать буквально еле-еле шевелится на ялде, по которой сочится ее извержение мутноватой слизи. – Вот так всегда: тут такой перетрах, а ко мне партизанщина в пизду ворвалась с красным кумачом.

– Ты чего пришла? – улыбнулся Игорь.

– А ты бы не пришел? Мать подвывает так, будто ее Кинг-конг на стволе каруселит. Вошла поглазеть да кофе себе налить, аромат обалденный, а тут такой парфюм секса и кофе.

– Соснешь? – брат повернулся к ней.

– Дурак, что ли? Вон сей же час, сливок к кофе отсосу из того сепаратора. Все равно в мамку сегодня кончать нельзя, а так все при деле.

Словно это была команда: Виктория, смачно чавкнув писькой, соскользнула с моего члена, нежно поцеловала в благодарность и отступила на шаг. Виталина поставила чашку с кофе рядом на стол, присела, тут же завладев моим дружком. Как она сосала! Это было нечто. Казалось, что она готова мне мозг через член высосать. Я взвыл быком трехлеткой, кончая ей прямо в гортань, а она все сосала и сосала, не проливая ни капли. Сглотнула, встала на ноги и сделала хороший глоток кофе.

– Серый, у тебя потрясные сливки. Как только месячные закончатся, пообещай, что ты меня натянешь на свой сепаратор.

– Иди уже, бесстыдница, – мать, шутя, подтолкнула ее под попку рукой. – Он тебя натянет и не раз, уж в это ты поверь. Они с Гошиком и тебя в два ствола отдуплят, что ногами ходить не сможешь, – при этом, она, действительно морщась и довольно улыбаясь, пошла, чуть в раскорячку, к ванной комнате. – Так оттрахали, охальники, что хер ноги сведу, надо жар душем унять.