На балконе.

Однажды, моя бабушка привела меня в гости к своей подруге - они любили поболтать всласть, сидя на кухне. Я же был предоставлен сам себе.

Дело было летом. Я походил по комнате, понаблюдал за рыбками в аквариуме, затем вышел на балкон. Квартира была на 5-м этаже кирпичной пятиэтажки, балконы еще довоенные, с деревянными перилами и чугунной вертикальной кованной решеткой - такие открытые, что видно было все, что творится на балконе. Некоторые загораживали эту решетку пластиковым шифером, а этот балкон был совершенно открыт, так что меня было хорошо видно со двора и близлежащих домов. Но тогда, вследствие своего возраста, я об этом совершенно не задумывался - просто глянул, что никого в окнах напротив стоящих домов не видно - а значит никто на меня и не смотрит).

И чего-то мне вдруг захотелось себя поласкать. Именно поласкать. Просто взял и, приподняв футболку, не спеша слегка приспустил шорты. Огляделся - а ничего такого не случилось, - никто из открытых окон домов напротив на меня не смотрит, а те окна, что с задернутой тюлью, казались мне совершенно безопасными. И понимание это придало мне ещё большей решительности.

Ветерок мягко ласкал мои гениталии, как бы подтверждая мою полную свободу и соитие с природой. И я, полон новых впечатлений, приспустил шорты до самых щиколоток. Вот она, свобода! - я стоял практически голый на балконе пятого этажа в совершенно незнакомом мне районе города... Внизу, под кронами деревьев, из подъездов иногда выходили люди. Они болтали, жестикулировали и шли по своим делам, совершенно не замечая меня и не обращая на меня никакого внимания. Я же не спеша ласкал себя. Ласкал там, где нельзя. Там, где это всем желающим в домах напротив да и со двора совершенно свободно было видно. Но я был выше всех! Тогда я был выше всех тех, кто до седьмого неба...

Иногда мне казалось, что меня вот-вот за этим занятием застукают и мысленно готов был отпрянуть вглубь балкона или вовсе ретироваться в комнату. Да, но не сейчас! Ах, какое это было блаженство! Теперь я на ветру мягко теребил рукой пенис и яички, ласкал грудь и анус, тёрся членом о чугунные перила... И все же ощущение того, что за мной могут наблюдать, не покидало меня. Однако, осмотр окон домов напротив в очередной раз меня успокаивал...

Частично успокаивал. И частично возбуждал. И эта уверенность в себе добавляла мне всё большей в себе уверенности в безнаказанности и решительности. Теперь я разворачивался к решётке задом и, разведя ягодицы, снова и снова ритмично надавливал анусом на прохладный чугун. Прилив ощущений волнами захлёстывал меня своей новизной, радовал свободой, доступностью и совершенной безнаказанностью.



Чувство блаженства постепенно овладевало мной, а возбуждение нарастало... Теперь, совершенно забыв об осторожности, я растегнул сандали и снял с себя шорты совсем. Ветерок, высота пятого этажа, свобода и ощущение полной наготы подливало масла в огонь. Помню так же, что для усиления ощущений я снова и снова поворачивался задом к мнимым "зрителям", раздвигал ягодички и упирался анусом в прохладный чугун решетки, подсознательно имитируя ритм полового акта. Или просто прижимал к анусу средний палец, не забывая при этом подрачивать свободной рукой свой уже тогда крепко стоящий член. В таком положении я, какое-то время активно подвигавшись, почти замирал, продолжая массировать анус и придавливая его настолько сильно, насколько того хотел...

Чувства были острыми, очень новыми и так как о классической мастурбации я тогда еще не ведал, то и ускорить наступление оргазма был не в силах. Возбуждало ли меня то, что меня могли увидеть? Безусловно! Мысленно мне представлялось, что кто-то все же видит меня шкодящего, беззащитного и абсолютно доступного. Но, в очередной раз окинув взглядом окна напротив и никого в них не увидев, я успокаивался и продолжал реализовывать свои юношеские фантазии, тем не менее, фантазируя о эйфорических зрителях...

От всего со мной происходящего в моей голове в конце концов вотворился хаос, дозволенное и не дозволенное перемешались, и эта огненная смесь возбуждала всё больше и больше. Оставленный всеми наедине с самим собой, с этими новыми и доселе не изведанными фантазиями, наивно вверенными самому открытому в мире балкону, я, естественно, кончил. Чувство удовлетворённости пронзило мозг и все мышцы до самой последней... Мой оргазм был столь искренен, что всё вокруг перестало иметь какое-либо значение, всё стало второстепенным и совершенно не важным.

Казалось, что весь мир замер и подвластен одному - моему удовольствию... И я изнемождённый, тяжело дыша, тут же осел на бетонный пол балкона. Время остановилось, по телу плыло нежное, тёплое чувство ватности и безразличия, которое, как мы знаем, ни с чем другим не сравнивается. Так я, практически голый, в совершенно не контролируемой позе несколько минут пролежал не только на полу балкона, но и на глазах у всех у окон стоящих. Но мне было на всё это тогда совершенно и искренне наплевать.

Однако, любому блаженству приходит конец - через несколько минут ко мне вернулось сознание. Сознание того, что я лежу на балконе в таком вот бессовестном виде... Стыд поднял меня, и, слегка пошатывающегося, с шортами в руках отправил в комнату, где к счастью никого кроме рыбок не было. Уже там я через не снятые сандалии надел шорты, поправил футболку, причесался и, зайдя на кухню и стыдливо опустив глаза, предложил своей бабушке пойти домой.

Помню, что она назвала меня неряхой и заправила как надо шорты и футболку. Вот и отлично - она ничего не заметила. Чувство легкого стыда и страх быть узнанным кем-то из случайных прохожих посетило меня лишь однажды - при выходе из подъезда. Но все обошлось - на меня никто из прохожих не обратил никакого внимания и мы с бабушкой без приключений добрались домой.

Очевидно, это был один из первых моих опытов публичной мастурбации и анальной стимуляции, пусть даже несознательной, но они мне довольно ярко запомнились. Спасибо старушкам - они так и не вышли из кухни и о моих шалостях так ничего не узнали. Не знаю почему, но это событие надолго отложилось в моем мозге и я, переполненный новыми ощущениями, решил продолжить свои сексуальные эксперименты.