Спецрассказ № 4321

Широкая, недавно реконструированная дорога, отличная для езды погода – немножко пасмурно и сухо, только что прошедшая очередное ТО в автосервисе машина, предстоящая встреча с друзьями – что еще нужно для хорошего настроения? А, ну да! Из динамиков мурлычет ретро–музыка, всякие Самоцветы, Веселые ребята и прочие Поющие гитары…

Далеко впереди замечаю большой автобус на обочине. Вокруг топчутся люди – похоже, пассажиры. Авария, что ли?

Подъезжаю. Судя по номерам – автобус как раз из той области, куда я направляюсь. Несколько человек замахали руками, останавливают. Опускаю стекло:

– Что случилось?

– Автобус сломался. Не подвезете?

– Сломался? Вроде бы новенький с виду, и иномарка. Такие тоже ломаются?

Но уже открывают дверцы, стучат по багажнику:

– Можно сумки в багажник?

Конечно, можно. И подвезти, и сумки в багажник. Святое дело – помочь на дороге людям. Никто ведь не застрахован от неожиданностей – вдруг и мне помощь когда–нибудь понадобится!

На заднем сиденье устроились молодой парень, почти подросток, и пухлая мамаша с толстой дочкой лет двенадцати, рядом со мной оказалась женщина средних лет. Тронулись, поехали.

– А нельзя музыку потише?

Увидел в зеркале капризно скривившую губы мамашу, сделал потише.

– И не курите при ребенке!

Выбросил в окно окурок. Однако пассажиры! Не выдержал, съехидничал:

– А это ничего, что я к вам спиной сижу?

Мамаша, кажется не оценила шутки, пробурчала что–то недовольно, и долгое время все в машине молчали.
Путь неблизкий. Часа три все пассажиры дремали. Вдруг мамаша проснулась:

– Ой, чуть не проехали! Остановите здесь. Сколько с нас?

Останавливаюсь. Вообще–то я не собирался брать денег ни с кого, но как–то ведь нужно хоть чуть–чуть наказать хамоватую тётку, и я называю небольшую сумму. Тётка охотно соглашается, бросает через плечо мне на колени купюры, и вываливается из машины вместе со своей толстой дочкой.

– А сумки?

Я хотел было сказать, что багажник не заперт, но все же вышел из машины – мало ли! Еще плюнет, зараза, в багажник. Достал тётке ее баулы, поставил на землю, и мы с оставшимися пассажирами двинулись дальше.
Уже через пару минут попросил остановиться парень. Не спрашивая ничего, протянул мне половину той суммы, что я запросил с тётки и ее дочечки, сказал спасибо, и у меня осталась одна пассажирка.

– Можно закурить у вас в машине?

– У меня в машине можно всё, кроме пьянства за рулем– я засмеялся и тоже вытащил из пачки сигарету. – Давайте курить!

Закурили, наслаждаясь дымом после долгого перерыва, я чуть–чуь добавил громкости… «Не надо печаааалиться, вся жизнь впереди…»

До конца рейса осталось совсем чуть–чуть.

– Остановите… пожалуйста! – женщина махнула неопределенно рукой куда–то вперед и вправо. Лесополоса подходила в этом месте к самой дороге, и я подумал, что пассажирке элементарно потребовалось выйти по нужде. Притормозил, остановил машину, но на всякий случай все же предложил:

– Через пару минут будет заправка, там есть туалет…

– Нет, мне… В общем, у меня денег нет.

– Ерунда. Я с вас денег не возьму.

– А как?..

Захотелось мне вдруг подурачиться, да и есть на свете такое не очень–то приличное удовольствие, как загнать человека в неловкое положение и наблюдать за его попытками выкарабкаться:

– А что вы мне можете предложить?

Женщина пошевелилась, сказала нерешительно:

– Может… кофе?

Я развеселился:

– Конечно, кофе! У вас с собой? Тогда давайте съедем с дороги туда, к лесополосе, подальше от лишних глаз! Там и попьем.

– Да вы что?! Я не это имела в виду!

– Не это – это не что?

Пассажирка моя засопела, заёрзала, взялась было за рычажок открытия дверцы, но, видимо, сообразила, что до дома еще далеко, и пешком расстояние не одолеть. Сцепила пальцы, сложила руки на коленях, и после паузы с тоской в голосе выдала:

– Если бы знала… то не поехала бы с вами.

Я захохотал:

– Прямо как в анекдоте!

Потом сжалился:

– Ладно, не обижайтесь, ничего плохого с вами не случилось и не случится. Доставлю до подъезда в целости и сохранности. Поехали! Как вас зовут, кстати?

– Ирина.

– Хорошо, Ирина. А в городе вам куда конкретно нужно?

Ирина назвала адрес и начала объяснять, где это, и как туда проехать:

– Где городская стоматология, знаете? Сразу после нее направо, первый дом. Точнее, второй: в угловом раньше был офис одной компании, а сейчас там гостиница, какие–то мелкие конторы…

Вот так фокус! Ирина, оказывается, живет в одном доме с моими друзьями, к которым я еду в гости, а этой самой гостинице у меня заказан номер!

– Понятно, понятно! Я знаю, где этот дом. Какой подъезд?

– А вам зачем?

– Просто с первому подъезду удобнее подъезжать со стороны универмага, а к последнему – от гостиничной парковки тридцать шагов.

– Да вы меня просто высадите на первой остановке, как в город въедем, и я сам доберусь на троллейбусе.

– Я же пообещал до подъезда довезти, и довезу.

По–видимому, Ирина подумала, что я напрашиваюсь к ней в гости, и запротестовала решительно:

– Не надо, спасибо! Д первой остановки, и все.

Пока что я так и не понял ее. С одной стороны вроде бы некие намеки – «остановите здесь» возле лесополосы, затем «кофе», а потом и адрес дома, а с другой – «доберусь на троллейбусе». Ладно, разберемся. На ходу все равно не выпрыгнет, да и сумка ее в багажнике лежит. Так что пока просто едем.
Вот и город. Проезжаем конечную остановку троллейбуса – молчит, отвернулась к окошку. Понятно. Едем дальше.

И вот машина припаркована у гостиницы. Приехали! Выходите, мадам, получайте багаж.

– Спасибо. Всего хорошего!

– Пожалуйста. И вам всего доброго. Может, помочь сумку донести? Этаж–то какой?

– Нет, спасибо, я сама.

Ирина вошла в ближайший – пятый – подъезд, и я ответил уже ее спине:

– Как скажете.

Каким–то шестым или седьмым чувством я вдруг ощутил, что это не конец, и продолжение все–таки состоится, причем не позже, чем сегодня. Как это продолжение осуществится, я не задумывался. Как будет, так и будет. А пока что – оформиться в гостинице, принять душ, переодеться, да и перекусить бы не мешало: до назначенного времени встречи еще около трех часов.

Знаю, что друзья мои – очень хлебосольные, накормят и напоят до отвала, однако же не хотелось бы выглядеть чересчур уж изголодавшимся.Через полчаса, свежевымытый, переодевшийся, я вышел из дверей гостиницы, остановился, прикидывая, где бы что–нибудь съесть быстро, вкусно и недорого. Кафешек и продовольственных магазинчиков вокруг – пруд пруди, осталось только выбрать.

Ага, вот оно – продолжение! Ирина, не замечая меня, поднимается по ступенькам в ближайшую продуктовую лавчонку. Конечно же, я – за ней.

– Здравствуйте, Ирина, давно не виделись!
– Да, давно. Вы что, караулили здесь меня?
– Нет, конечно. Откуда я мог знать, что вы вообще сегодня из дома выйдете? Просто случайно вас увидел.
– Так а что вы вообще здесь делаете?
– Живу я здесь.
– Как это?
– В гостинице.
– А, понятно. А я думала, что вы в гости приехали.

– Так и есть. В гости. Просто не люблю людей стеснять, да и самому удобней ночевать не под зорким оком хоть и друзей, но все–таки, по большому счету, чужих людей. Поэтому в подобных случаях всегда селюсь в ближайшей гостинице.

– А где ваши друзья живут?
– В том же доме, что и вы, только в другом подъезде.
– Интересно... если не врете, конечно. Ну, хорошо вам повеселиться!
– Спасибо. Не вру. А вам хорошо покофейничать без меня.

И опять – ни да, ни нет. А мне вдруг захотелось всенепременно раздеть эту непонятную женщину и овладеть ею! Пришлось включать все свое оттренированное обаяние. Получилось, хоть и не сразу: в квартиру Ирины на третьем этаже мы таки входили вместе, слегка нагруженные припасами для кофе с бутербродами: молоком, колбасой, сыром, батонами и бутылкой белого сухого.

– Проходите. Но – только кофе!

– С бутербродами!

– Да, с бутербродами.

Наконец–то Ирина чуть–чуть улыбнулась, впервые за все время нашего знакомства. Хотя и знакомством в полном смысле это пока назвать было нельзя: она мне свое имя назвала, а мое не спросила.
Я огляделся. Чисто, аккуратно, немного даже чопорно. На кухне – стерильное сияние.

– Руки вымыть где?

– Там ванная. Слева за дверью – зеленое полотенце.

Ирина открыла кран на кухне, подставила руки под струю воды. Может, мне показалось, но руки ее подрагивали.Когда я вернулся на кухню, Ирина уже колдовала над бутербродами, стоя ко мне спиной все в том же легком летнем платье, в котором ходила в магазин. Это было настолько соблазнительно, что я просто напросто подошел и обнял ее сзади под грудью, прижался.

Ничего не произошло, только движения ее рук, нарезавших в это время сыр, стали чуть медленнее.
Совсем они замедлились, когда я накрыл ладонями и легонько сжал ее грудь. Когда я приподнял подол платья и стал стаскивать с нее трусики, Ирина оставила нож и оперлась руками о столешницу. И снова – ни слова, ни звука протеста, ни поворота головы.

Я наклонил женщину вперед, вжикнул молнией на брюках и вошел в ее вагину без подготовки. Аккуратно, не спеша, без излишнего напора. Я совершенно эгоистично совсем не заботился о ее ощущениях, просто старался не сделать больно. Наверное, мне удалось не только это, потому что совсем скоро там у Ирины все начало потихоньку увлажняться…

Кончил я так же эгоистично, как и начинал: не выходя из нее. На долю секунды мелькнула было мысль о том, что надо было бы, конечно, побеспокоиться о предохранении, но тут же куда–то улетучилась.
Потом Ирина надела трусики, одернула платье, и только сейчас повернулась ко мне. Вернее, просто повернула голову:

– Дай сигарету.

Я стоял со спущенными брюками и впервые в жизни не знал, что делать дальше после только что завершившейся близости. Наверное, вид у меня был еще тот, потому что женщина усмехнулась:

– Штаны–то надень, а то хозяйство простудишь!

Натянул брюки, застегнул, выудил из кармана пачку сигарет, протянул Ирине.

– И зажигалку.

Я протянул зажигалку, чиркнул колесиком. Ирина прикурила, затянулась глубоко, выпустила облачко дыма прямо мне в лицо:

– А тебя как зовут? Или секс – еще не повод для знакомства?

Я назвался своим настоящим именем.

– Сергей.

Потом я, вспоминая этот эпизод, пытался представить себе свой идиотский вид.

– Да расслабься ты! Всё нормально. Сейчас будем пить кофе.

Ирина полностью владела теперь инициативой. Да, наверное, и до того было так же, просто я чересчур себя переоценивал, и считал, что это я – мачо, обаяшка, альфа–самец, которому никакая женщина не вправе отказать. А оказалось – очень тонко всем сценарием, начиная с остановки у лесополосы, управляла она!

Хотя – с какой стороны посмотреть. Ведь большинству мужчин требуется, чтобы время от времени инициативу в интимном вопросе брала на себя женщина. Как ни странно, в результате это не принижает, а наоборот, поднимает мужскую самооценку примерно по такому принципу: раз «пассивная» женщина меня активно добивается, значит, я ого–го какой самец!

Успокоив себя быстренько такими размышлениями, я вернулся к вопросу о кофе:

– Так обещанный кофе сегодня будет или нет?

Ирина засмеялась:

– А ты не стой, как в гостях, вари кофе. У меня времени уже не так много осталось. Меня ждут. Кто ждет, где – какая мне разница?

Кофе мы действительно пили быстро, поглядывая на часы. Собираясь уже уходить, я спросил:

– Мы еще увидимся?

– Увидимся. Если, конечно, ты пообещаешь в следующий раз и мне внимание уделить, а не просто засунешь своего нахала мне в норку, как сейчас. Я переоденусь пока, а ты, если хочешь, еще кофе выпей и бутерброд себе сделай.

Нисколечко не стесняясь, она стянула через голову платье и отправилась в комнату переодеваться. Я только сейчас совсем немножко успел ее рассмотреть, да и то со спины. Кажется, чуть моложе меня, и все у нее в порядке: тело, кожа, прическа. Только спина какая–то… чересчур уж прямая. До меня донесся голос:

– Ты, случайно, не к Маринке с Толиком приехал?

Вот это да! Именно так и зовут моих друзей! И как Ирина догадалась?

– Точно! К ним. Как догадалась?

– Да никак. Случайно. Я же к ним как раз собираюсь.

– Погоди–погоди. Мы об одних и тех же говорим? Тридцать восьмая квартира?

Ну да. Ты лучше не налегай больше бутерброды, а то Маринка там наверняка всякого вкусненького наготовила!Или это она специально так выпрямилась, или мне раньше только сутулые попадались?

– Я готова! Идем?

– Пошли.

– Тебе в гостиницу зайти за чем–нибудь надо? Я подожду.

Вот спасибо, что напомнила! Конечно, надо. Там, номере, и гостинчики, и сувениры – все–таки уже года два не виделся с Маринкой и Толиком!Ирина подождала меня в фойе гостиницы, я быстро поднялся в номер, забрал приготовленный пакет, и мы подошли к подъезду, где обитали Толик и его жена.

– Сергей, погоди…

– Да?

– Понимаешь, Толик, скорее всего, напьется, и будет рваться меня провожать. На твой выбор: я могу его забрать на пару часиков, а ты за это время Маринку можешь… повспоминать, или…

– Да Маринка тут причем?

– Ладно, я и про вас с Маринкой знаю. Ты тот самый Сергей. Так вот, или я его забираю к себе, и у тебя часа два будут, или… ну, или мы с тобой продолжим кофе пить. Как?

Ну, что за дела такие?! Разве можно так над человеком измываться – выбор ему предоставлять? Нет слов, Маринку я бы «повспоминал» еще с каким удовольствием! Но Маринка все–таки уже в прошлом, как ни крути, а Ирина ох как соблазнительна! Сказать ей что–то типа «посмотрим по ходу дела» – большой риск: наверняка обидится, и не будет у меня ни Ирины, ни Марины. Сказать «забери Толика» – еще сильнее может обидеться, и запросто подставит: выгонит его как раз в разгар наших с Мариной «воспоминаний».

Остается одно – уверенно выбрать Ирину, что я и сделал:

– Выбираю кофе!

Ирина кивнула, и мы вошли в подъезд. Описывать вечеринку особой необходимости нет. Ну да, встреча старых друзей, явились еще три пары старых знакомых, выпить–закусить обильно и разнообразно, смех, веселье, шутки, воспоминания (обычные, не интимные), всякие забавы на грани приличия, включая фанты, бутылочку и тому подобное…

Только я и Ирина были в компании «одиночками», и поэтому как бы само собой получилось, что мы на время вечеринки составили с ней временную пару для игр, забав, танцев…
Помня о кофе, я почти не притрагивался к алкоголю, а Толик, как и ожидалось, выпил лишнего, и когда пришло время расходиться, стал подкатываться, но не к Ирине, а ко мне:

– Слышь, Серега… Отвлеки Маринку. Порассказывай ей там всякое… коньячка попейте… позажимайтесь…

– Сдурел, Толян? Ты сам понял, что сказал?

– Не свисти. А то я не знаю про вас с Маринкой! Ну, и хрен с вами… А мне надо тут одну бабу… ну, ты понял… Ирку проводить. В общем, я пошел!

– Толик, давай в следующий раз! Ты ж на ногах еле стоишь.

– А вот хрен я тебе Маринку в следующий раз дам! Или сейчас, или никогда.

Похоже, плохо дело. Толик действительно сильно пьян, и уговорить его по-хорошему не получится. Придется хитрить. Улучив минуту, я шепнул Ирине, чтобы незаметно уходила – я, мол, чуть позже приду, а сам потащил Толика к столу:

– Толян! Давно мы с тобой не пьянствовали по–взрослому! Давай еще по пятьдесят граммов!

Выпили по пятьдесят, потом еще по пятьдесят, потом еще… Точнее, Толик выпивал, а я делал вид. В конце концов он обнаружил, что гости все разошлись, и Ирина тоже ушла, и мне, хоть и с трудом, удалось убедить его, что она уже давно дома спит.

Что все это время творилось в душе у тоже порядком захмелевшей Марины, оставалось только гадать, но, как мне кажется, она разрывалась: и мужа к чужой женщине отпускать – верх идиотизма, и яростно горит надежда «повспоминаться» со мной, и терзают ревнивые подозрения, что я отправлюсь к Ирине...
Наконец, всё разрулилось: Толик согласился, что нужно ложиться спать, я клятвенно уверил Маринку, что иду в гостиницу, а не куда–то еще, и мы распрощались до завтра. Конечно же, с меня взяли слово, что я, как штык, к девяти ноль–ноль явлюсь на завтрак и на опохмел.

Через пять минут я звонил в знакомую дверь. Вообще–то, больше всего на свете в этот момент я хотел спать, но обещал прийти к Ирине, а обещание надо выполнять. Особенно обещания, данные женщине.
Ирина открыла почти сразу, но, судя по всему, она перед этим уже спала. Тоненькая пижамка с голубыми цветочками, смешные панталончики, сонные темно–коричневые глазки, спутанные волосы.

– А, это ты… Ну, заходи.
– Ты уже спишь? Я тебя разбудил? Ну, извини…


– Ага, сплю… Устала ужасно. Проходи, мойся, будем спать – я сегодня уже ни на что больше не способна.
– Ладно, спи. Я в гостиницу пойду. Завтра увидимся?
– Нет уж! Пришел, так заходи! Согреешь меня, а то замерзла. Твое полотенце – зеленое, ты знаешь. И зубная щетка зеленая.

Предусмотрела всё, вот молодец! Как можно быстрее я проделал все необходимые гигиенические процедуры и нырнул к Ирине под одеяло.

– О! Ты голенький?

– Ну да. Чтоб скорей тебя согреть. Поворачивайся ко мне спиной.

Ирина послушно свернулась калачиком и повернулась как я просил. Я обнял ее сзади, прижался всем телом.

– Так тепло?
– Тепло. Не толкайся!
– Это не я. Это он сам.
– Скажи ему, чтоб не толкался.
– Сама сажи.
– Эй, ты, не толкайся! Ира спать хочет… А он не слушается.
– Побей его.

Ирина чуть отодвинулась, протянула руку назад и легонько шлепнула сбоку по члену, потом немножко помяла его:

– Не мешай спать! Но он всё равно не слушается.
– Может, он хочет, чтобы я тебя поцеловал?
– Ну да, как же! Наверняка он хочет, чтобы я его поцеловала.
– Так поцелуй.
– Сил нет. Лучше ты меня целуй…
– С удовольствием!

За ушком, в шею, в плечико… Немножко мешает пижамка – мы её сдвинем… Расстегнул пуговицы, накрыл грудь рукой.

– Не дадите поспать всё равно! Тогда уж давай. Продолжай.

С этими словами Ирина повернулась на спину. Помня, что обещал ей днем позаботиться при следующей встрече прежде всего о ней самой, я принялся как можно более нежно ласкать женщине груди.Я водил кончиком языка вокруг сосков, легонько мял груди обеими руками, поглаживал их ладонями, ресницами, лизал и посасывал соски, как младенец, чуть–чуть покусывал их...

Ирина расслабленно лежала и улыбалась с закрытыми глазами. Слабо светился ночничок у ее изголовья, но глаза уже привыкли к полумраку, и я мог любоваться красотой женщины, мог касаться этой красоты кончиками пальцев, ладонью, губами.

Я целовал ложбинку меж грудей, потом спускался ниже, к мягкому животу, целовал вокруг пупочка, затем – вдоль резиночки пижамных штанишек.

Ниже пояса я специально не опускался, чтобы сигналы от сосков дошли до клитора и вызвали у женщины нетерпеливое возбуждение. И вот оно пришло: Ирина решительно ухватилась за резиночку, намереваясь сбросить штанишки:

– Не эротичная я в пижаме!

Я аккуратно помог ей обнажиться полностью. Ирина толкнула меня на спину и просто легла сверху так, что ее груди оказались как раз напротив моих губ. Слегка поворачиваясь, она подставляла мне то одну, то другую, и я все так же нежно целовал и пощипывал соски, потискивал округлые мягкие полушария ягодиц. Сначала потихоньку, потом стал мять их сильнее, пошлепывать. Член был где–то там, меж бёдер женщины, и когда она шевелила ногами, он чутко реагировал, посылая мне в мозг приятные волны.

Ирина стала потихоньку перемещаться вверх на четвереньках, и моим губам стал доступен ее живот. Получив множество поцелуев, живот тоже ушел вверх. Аромат возбужденной женщины рванулся мне в ноздри, и губы ощутили короткую щетинку интимной прически бикини.

Сначала легкие прикосновения губами, потом – языком от входа во влагалище к клитору и вокруг него… И ответный поцелуй. Да–да, половыми губами Ирина целовала меня в губы! С каждым таким взаимным поцелуем ее дыхание становилось все слышнее, а по телу стала пробегать почти незаметная дрожь. Ирина слегка раскачивалась взад–вперед, подставляя по мой язык именно тот участочек вульвы, который в эту секунду больше всего нуждался в этом. Чуть приподнимая или опуская таз, она сигнализировала мне, что здесь нужно ослабить или наоборот, усилить интенсивность воздействия, а ритм ее дыхания диктовал мне желаемую быстроту движений языка.

Вкус и аромат естественных выделений из вагины поистине сводил с ума. Я жадно старался слизывать и проглатывать весь этот нектар, но все равно лицо мое было мокрым.Кончила она неожиданно для меня: почти неподвижная перед этим, Ирина вдруг совсем замерла, мелко–мелко задрожала, выгнула спину и тихонько, словно боясь, что ее услышат соседи, закричала… Кончиком языка я коснулся входа во влагалище, погрузился внутрь насколько мог, и почувствовал, как оно сокращается.

Член, практически лишенный до этого момента какой–либо ласки, решительно скомандовал мне: пора! И великолепная любовница Ирина, превосходно понимая это, сама скользнула вниз и припала губами к головке. Несколько страстных ласк ртом, и вот уже она мягко наделась вульвой на моё естество. Боже мой, как она всё великолепно умеет!

Ирина не стала бешено скакать, в то же время и не задерживала чересчур темп. Приподнимаясь на коленях так, что головка почти выходила наружу, она опускалась на полную глубину ровно в таком темпе, что очень скоро довела меня буквально до исступления. На мою попытку двигаться навстречу она мотнула головой и бросила:

– Не надо, я сама!

Я уже и не припомню, когда я последний раз так бился в оргазме! А Ирина беспощадно продолжала и продолжала скользить вверх и вниз, не меняя ни темпа, ни глубины. Я рычал, выкручивался, бился затылком о подушку, больно сжимал её ягодицы, а она всё трахала и трахала меня, поливая своим соком и принимая в себя мой…

Наконец мы оба затихли. Ирина последний раз глубоко наделась на член и остановилась. Я всё еще подвывал слегка, а когда она мышцами влагалища сжимала головку, вскрикивал и смеялся.

– Почему ты смеешься?

– Потому что мне очень хорошо.

– И мне.

Наклонилась, нежно поцеловала в губы, и медленно скатилась, легла рядышком.

– Ты не обижаешься?

Я чуть не свалился с постели:

– За что?! Ты такая… такая!.. Не могу и слова подобрать… Ты – королева любви!

– И ты тоже.

– Королева? – у меня уже были силы шутить.

– Король! – засмеялась и Ирина. – Даже туз! Я спросила потому, что… ну, без миньета получилось. Обещаю исправиться в следующий раз! Если будет у нас следующий раз, конечно.

Обнявшись, мы еще какое–то время лежали вместе, о чем–то несущественном разговаривали, целовались. Но усталость сегодняшнего долгого дня взяла своё: сначала Ирина, потом и я стали отвечать невпопад.

– Пойду я, ладно? А ты выспись как следует.

– Можешь остаться.

– Могу. Но не буду. Потому что толкаться локтями начнем во сне, ноги складывать друг на друга, одеяло стаскивать… Пойду.

– Да, наверное, ты прав. Дверь захлопни, а то я у же не в силах вставать.

На прощание мы еще раз расцеловались, и очень скоро в номере гостиницы я быстро принял душ и отключился до самого утра.

К девяти, как и обещал, явился к завтраку. Толик был хмурый и больной после вчерашней пьянки. Увидев меня, обрадовался: Марина, оказывается, не давала ему опохмеляться одному, а со мной должна разрешить, вроде бы.

Мне поправлять здоровье не было необходимости, потому что накануне я, в основном, лишь делал вид, что выпиваю со всеми вместе, но компанию другу составил. Мы выпили по большой рюмке коньяка, и Толик слегка повеселел. Марина хлопотала, подкладывала оставшиеся после вчерашнего сабантуя вкусности, потчевала меня и мужа, и мы все вместе начали было обсуждать совместные планы на сегодняшний выходной.

Всё испортил телефонный звонок. Толик ответил, выслушал собеседника и вслух выругался, за что немедленно получил нагоняй от супруги:

– Как тебе не стыдно, Толя! При мне материшься!

– Так, мля, как тут не заматеришься, если на работу вызывают в субботу! Авария там какая–то в цеху, да еще и не здесь, а в филиале. Это ж я в лучшем случае только к ночи освобожусь.

Да, все верно, мне это хорошо знакомо. Филиал находится километрах в двухстах, в небольшом городке «N–ске» на краю области. Кому пришла давным–давно идея так расположить производственные мощности – неизвестно, но если этот умник еще живой, то икается ему часто!

Толик засобирался, бормоча проклятия. Улучив момент, втихаря от Марины принял еще добрую порцию коньяка, выглянул в окно:

– О! Машина пришла. Мы поехали. Вы тут без меня сильно не хулиганьте!

Погрозил нам обоим кулаком и исчез. Мы с Мариной остались вдвоем. И что мне оставалось делать? Сам его величество Случай вмешался в ход событий, и было бы просто неразумным поступать в такой ситуации как–то иначе. Поэтому я напрямик заявил Марине сразу же, как только за ее мужем захлопнулась дверь:

– Давай хулиганить. Сильно!

Ясное дело, по сценарию женщине в таких случаях положено повозмущаться, поломаться, заставить меня её поуговаривать. Но Маринку–то я знаю как облупленную! Если позволить ей хоть на секунду включиться в такую роль, то уламывать ее на секс придется часа два, не меньше, хотя я абсолютно точно знаю, что у нее в трусишках уже мокро.

Не давая женщине опомниться, я притиснул ее к себе, сжал крепко ягодицы и впился губами в губы. Этого было достаточно, чтобы Марина, что называется, поплыла. Через секунду она уже отвечала на поцелуй, еще через две стала нащупывать молнию на моих брюках…

Возбуждалась она всегда мгновенно, поэтому совсем скоро на разложенном диване мы предавались сладким утехам по привычной схеме. Маринка просто обожает, когда я попеременно то несколько минут ласкаю вход в ее пещерку языком, то ввожу в нее пенис и активно двигаюсь раз пятнадцать–двадцать. Потом – опять языком, потом – пенисом, но в другой позе.

Когда работает мой язык, Маринка непрерывно повторяет одну фразу: «Ой, мама, как мне хорошо!..», а когда в деле пенис – немного другую: «Как мне хорошо и совсем не больно!».

В самом начале наших с ней интимных отношений это меня удивляло, а потом Маринка объяснила. Во–первых, Толик часто трахает жену насухую, и ей действительно бывает больно, а у меня она течет ручьем. Во–вторых, увидев в первый раз мои причиндалы, она боялась, что ей будет больнее, чем с Толиком, но, к счастью, со мной у нее получается все отлично с естественной смазкой. И радостный кусочек фразы «совсем не больно» так и остался одним из наших талисманов.

Кончает Маринка тоже не совсем обычно: она вслух рыдает.

Если верить Толику, то склонить жену к сексу для него каждый раз большая проблема. Со мной же Маринка удивительно ненасытна. Если правильно распределить кунилингус и собственно секс в разных позициях, то наше с ней сношение может растянуться на несколько часов. За это время она несколько раз всласть рыдает, и, в качестве короткого отдыха, с большим удовольствием благодарно ласкает губами, пальчиками или между своих пышных грудей мое орудие любви.

Когда заканчивается украденное Маринкой у супруга время, или когда я чувствую, что заканчиваются мои силы, я кончаю. Всегда – во влагалище, и всегда – без презерватива. Ни разу она не предложила мне хоть что–то иное, а я ни разу и не просил ее об этом.

Но такой сценарий меня очень даже устраивает. Главное, что мне нравится в сексе с Маринкой – это ее умение абсолютно верно и тонко чувствовать каждый момент, и вести себя в постели в точном соответствии с ним.

Сегодня, после нескольких лет перерыва, небольшие сбои все–таки наблюдались. Оно и понятно: я изменился, она изменилась, что–то подзабылось. Однако тела, видимо, помнили друг друга лучше, чем мозг, поэтому все мелкие недоразумения очень быстро ушли, и мы наслаждались друг другом довольно долго.
Раза три Маринка уже порыдала, пора бы и мне разрядиться. Поза doggystyle как раз для этого походит великолепно. Она как всегда почувствовала заранее приближающийся финиш, но на этот раз впервые не усилила свою активность, а изящно соскользнула вперёд с члена:

– В меня нельзя!..

И это тогда, когда я уже совсем готов! Садистка!Но зря я так. Маринка, стоя на четвереньках, повернулась лицом, и вполне недвусмысленно открыла рот! Туда я, наконец, и кончил.Можно было бы так написать. Но это было бы неправдой. Ничего подобного не произошло. Маринка лежала на животе и не проявляла никакой инициативы. Белым пятном выделялась на фоне загорелого тела ее попка. Тогда, не придумав ничего лучше, я просто повернул женщину на спину:

– Между сисечек!

Раньше я не раз скользил членом между Маринкиных грудей, выполняя «полет в межсисечном пространстве». Она сама придумала такое название для этой забавы. Маринка обычно охотно включалась в игру, сжимая руками свои довольно объемистые груди и прихватывая губами кончик головки, выпрыгивающий наружу.

Правда, во всех случаях это был лишь небольшой элемент игры, и никогда в такой позиции до финиша у меня дело не доходило. Обоим нам нравился лишь один финал: во влагалище. Другое дело – сейчас, кода доступ туда был внезапно прекращен перед самым окончанием процесса!

Небольшая возня, связанная с переменой позы, слегка сбавила уровень моей готовности, но все же весьма скоро я почувствовал знакомый лавинообразно нарастающий зуд в головке, и разрядился, наконец. Струйка брызнула Маринке снизу в подбородок, и она, наверное, от неожиданного ощущения, забавно дернула головой. Следующая порция – чуть поменьше, потом еще меньше…

Вот и всё. Теперь и я удовлетворен, можно и расслабиться немного.

Потом мы лежали рядышком на спине, и я теребил потихоньку пальцами рыжеватые курчавые заросли на лобке, которые Маринка никогда не стригла и не сбривала. Я размышлял, что делать дальше – не сию минуту, а вообще сегодня. Сегодня вечером.

Маринка – это, конечно, хорошо: всё знакомо и привычно, получать обоюдное удовольствие от секса мы с ней давно и хорошо умеем, но:Во–первых, вечером вроде бы должна состояться встреча с Ириной;
Во–вторых, совершенно непонятно пока, когда явится Толик. Оказаться пойманным на месте с поличным мне совсем не хочется. Несмотря на то, что Толик и сам тот еще ходок налево, и поэтому, видимо, на некоторые приключения своей благоверной смотрит сквозь пальцы, картинка из типичного анекдота «муж возвращается из командировки, а в это время жена…» вряд ли получилась бы веселой.

Попросту говоря, мне нужно сделать выбор: провести вечер с новой знакомой Ириной, или рискнуть и остаться со старой – Мариной.

Ни перед одной из этих женщин никаких клятвенных обязательств у меня нет, то есть совесть моя не должна меня мучить при любом варианте. Потребуется всего лишь любая мало–мальски правдоподобная причина для объяснений с той из них, с которой я вечером не встречусь.

– Сережа… Это было в последний раз. Нам надо прекратить. Я больше не хочу Толика обманывать!..

О! Знакомая песня. Я её слышал много раз. У Маринки, если секс со мной удался на славу, частенько что–то переклинивает в голове, и она начинает раскаиваться в содеянном, обещать заочно мужу, что больше не будет ему изменять, просить у меня прощения за то, что расстается со мной «раз и навсегда». Подозреваю, что это происходило, скорее всего, от того, что секс с Толиком для нее был тяжкой обязанностью, а совсем не удовольствием. Странно, потому что от Толика очень даже многие женщины были всегда в восторге – это я совершенно точно знаю.

Обычно дня через три всё успокаивалось, и она в самом прямом смысле начинала течь от любого моего прикосновения, даже случайного. Все клятвы забывались напрочь, и мы с ней срочно изобретали способ оказаться в одной постели.

Трех дней у меня не было. Завтра вечером я в любом случае должен быть дома, потому что послезавтра утром на работу. Нужно быть отдохнувшим и бодрым. А до дома еще надо добраться – несколько часов за рулем. И вообще неизвестно, когда я окажусь в этих краях в следующий раз.

Что ж, зато решился сам по себе вопрос сегодняшнего вечера: Марина или Ирина. Марина отпадает, следовательно…

– Да, Мариночка, ты права. И я пойду, наверное, чтобы тебя больше не смущать, да?

– Да. Только вечером, когда Толик приедет, ты приходи. Поужинаете, по коньячку я вам разрешу выпить…

– Хорошо, спасибо.

Одевшись, я ушел. Выйдя на улицу, вспомнил, что выключал звук на телефоне, чтобы не отвлек вдруг в самый неподходящий момент. Так и есть: пропущенный звонок с незнакомого номера.

– Алло! Здравствуйте! Вы мне звонили час назад…

– Здравствуй, Сережа! Это Ирина. Это я звонила. Хотела сказать, что у нас с тобой сегодня не получится. Я в N–ске вместе с Толиком. Тут серьезная авария, и мы, похоже, надолго застряли. Самое раннее – завтра к вечеру освободимся, да и то вряд ли. Так что – извини. Как–нибудь в следующий раз, ладно? Целую, мой хороший!

Вот те раз… Еще полчаса назад я размышлял, как красиво объяснить одной из двух женщин, почему я не с ней проведу вечер, а сейчас вдруг оказалось, что ни с одной из них!

И я поплелся в гостиницу. Достал коньяк, налил полстакана, поставил на столик, плюхнулся на кровать и уснул.

Проснулся вечером от телефонного звонка. Марина приглашала на ужин:

– Но только ужин!

Только ужин я могу себе и в кафешке организовать. В общем, обиделся я на всех, перекусил в какой–то забегаловке, без спиртного, ибо завтра за руль, переночевал, и раненько утром в воскресенье двинулся домой.

Конечно, это не была последняя моя встреча с Ириной и с Мариной, но об этом в следующий раз.

* * *