Этот случай произошел в 70-е годы прошлого века, когда еще не было персональных компьютеров и интернета. А по некоторым сведениям не было и секса. Но об этом судите сами, а я расскажу вам сущую правду.

Стоял конец мая. Как-то вечером к нам зашла Лиза. Лиза — дочь папиной двоюродной сестры из Красноярска. Она учится на втором курсе медицинского института и живет в общежитии, но иногда забегает к нам «на минутку». Это высокая девица, почти на голову выше меня (но и на три года старше), очкастая, не сказать, что красавица, но и не дурнушка. Фигурка ничего, и на лицо ничего… Ничего особенного. Во время своих визитов она общалась в основном с моими родителями, а на меня погладывала свысока — и в прямом, и в переносном смысле.

Я сидел в своей комнате и читал книгу. Лиза разговаривала с папой, а мамы не было дома. Через приоткрытую дверь я услышал, как папа ответил ей:

— Хорошо, хорошо, Лиза. Бери вещи и перебирайся.

Лиза поблагодарила и ушла. Потом пришла мама. А после ужина я слышал, как папа сказал ей:

— Ничего, если Лиза поживет у нас недельку?
— А с какой целью? — поинтересовалась мама, не проявляя особого восторга.
— В общежитии ремонт затеяли, а в гостинице очень дорого. А ей еще три экзамена осталось сдать из весенней сессии. А как сдаст, она домой в Красноярск поедет на каникулы.
— А где она будет спать?
— Сережку положим на раскладушку, а она на его диване.
— Девушку с мальчиком в одной комнате… — засомневалась мама.
— А что тут такого? Спят же разнополые люди, скажем, в купе поезда. А они, хоть и троюродные, но брат и сестра. А Лиза — она девушка скромная, так что, ничего страшного.

Лиза на самом деле ужасная скромница. Когда при ней папа рассказывал немного пикантный, но вполне приличный анекдот, она жутко краснела. И разговаривая со мной, всегда краснела. Она рыжеволосая, лицо совсем белое, краска на нем очень сильно заметна.

Тот факт, что Лиза будет гостить у нас, меня особо не обрадовал. Мы жили в хрущевской «двушке», папа с мамой в большой комнате, а я — в маленькой. Переехали мы сюда два года назад из коммуналки. Меня радовало обладание отдельной комнатой. По вечерам, а точнее — по ночам, когда родители спали, я доставал свою коллекцию фотографий гимнасток и фигуристок, которые вырезал из журналов, и занимался онанизмом. К этому занятию я так пристрастился, что перспектива присутствия в доме посторонней девицы, которая будет спать в моей комнате, напрягала меня. Впрочем, сейчас каникулы. Днем папа с мамой на работе, да и Лизка не будет же постоянно торчать в доме, так что ладно, любимому занятию я могу предаться и днем. Неделю перебьюсь.

В субботу к вечеру она явилась. Папа достал мне раскладушку, мама постелила постели мне и Лизке, сама Лизка в это время мылась в ванной. Потом она пришла в халате и с чалмой из полотенца на голове. Сняла халат, под ним была ночная рубашка, и залезла под одеяло.

— Спокойной ночи!

Я отложил книгу, выключил свет и тоже лег, не получив на ночь привычного полового удовлетворения. Надо было хоть в ванной подрочить. Чего, дурак, тянул? Теперь уж поздно. Я посчитал овечек, слонов, верблюдов и на 362-м верблюде уснул.

Проснулся я часа через два. В котором часу точно не знаю, но за окном еще было темно. Только луна и уличный фонарь тускло освещали комнату. Лиза дышала часто и еле слышно постанывала. Во сне? Или она не спит? Я лежал на боку, накрывшись почти с головой одеялом. Я пригляделся: нет, она не спала. Она лежала на спине, одеяло прикрывало ее до живота. Торс у нее был голый, ее ночнушка валялась рядом с диваном на полу. Ее маленькая грудь торчала кверху, одной рукой она теребила сосок. Вторая рука скрывалась под одеялом, но не было сомнений, что этой рукой она шевелит у себя под животом между ног. Время от времени тело ее содрогалось, в этот момент громче был вздох даже с каким-то придыханием.

Ее рука двигалась все энергичнее и чаще. Ногами она сбросила с себя одеяло. Трусиков на ней не было, она лежала совсем голая, руку она сжимала ногами и двигала попой. Потом она повернулась на бок, спиной ко мне, задик ее задвигался быстрее, вздохи стали громче и чаще. Еще два-три энергичных движения попой, и все затихло.

Минуты две Лиза лежала не шевелясь. Я тоже затаился и старался дышать размеренно и тихо, притворяясь, что сплю. Лиза присела на кровати, огляделась по сторонам, подняла с полу ночнушку и надела ее. Потом накрылась одеялом и отвернулась к стене.

Даже нет необходимости описывать, насколько увиденное меня возбудило. Член мой торчал торчком в тесных трусах, упираясь в живот. Я догадался, что Лиза занималась онанизмом! То, что дрочат почти все мальчишки, — дело известное. Никто из пацанов, конечно, в этом не признавался, но в специальной литературе я читал, что больше половины мальчиков делают это. В этих же брошюрах писали, что и процентов 12 девушек занимаются онанизмом. Этот вопрос волновал меня и возбуждал. Я не мог представить, как они это делают? У них же нет члена, который можно дрочить! И как они получают оргазм? Они же не брызгают спермой! И вдруг— со мной в комнате спит самая настоящая онанистка!

Я сжимал в кулаке возбужденный член и боялся пошевелиться. Наверное, с полчаса я прислушивался к дыханию Лизы, при этом возбуждение мое все нарастало. Наконец, я не смог сдерживаться и кончил в трусы.

Когда я проснулся и открыл глаза, сразу увидел Лизу. Она стояла и причесывалась перед зеркалом в шифоньере. На ней был вчерашний ситцевый халатик до колен, довольно узкий, плотно сидящий на ее фигуре. Он обрисовывал изгиб спины и бедер, и подчеркивал аккуратную маленькую попку. Я вспомнил, как ночью она повернулась к стене, когда мастурбировала, и представил то, что скрыто халатом — две кругленькие белые половинки. Мой член потянулся вверх.

Увидев в зеркало, что я открыл глаза, Лиза обернулась, улыбнулась мне и сказала.

— Доброе утро.

И зарделась краской.

— Доброе.

«А она вовсе не высокомерна, — подумал я, — просто стесняется. А вдруг догадалась, что я не спал, и видел то, что она делала?»

Лиза вышла из комнаты, наверное, умываться, а я встал и подошел к ее еще разобранной постели. Я приподнял одеяло, надеясь обнаружить какие-нибудь следы того, что творилось ночью. Но никаких следов не было. Зато от постели шел совершенно новый для меня запах — запах женского тела. Сексуального женского тела. Так и хотелось подрочить на эту простыню, на которой лежала девушка и занималась онанизмом. Я даже вытащил член, но тут услышал, что дверь открылась. Член я успел убрать в трусы, но скрыть возбуждение не так просто. Я старался поворачиваться к Лизе только спиной, но вдруг понял, что в зеркале шифоньера меня видно спереди.

— Как спалось? — Лиза то ли не заметила моих оттопыренных трусов, то ли деликатно сделала вид.
Хотя, наверняка заметила, потому что покраснела.

— Нормально, — ответил я.

Днем Лиза села за мой письменный стол готовиться к экзамену, а я пошел погонять на велике. Недавно мне купили классный велосипед «Спутник», полуспортивный, с тремя передачами. Вечером, укладываясь спать, я предвкушал, что снова окажусь свидетелем таинства девичьей мастурбации. Я лежал тихо, притворяясь спящим. Ждал я долго, почти до рассвета, но так и не дождался. То ли Лиза делала это не каждую ночь, то ли уже помастурбировала в ванной.

Встал я уже поздно, дома не было никого. Родители ушли на работу, Лиза — в институт сдавать экзамен. Я позавтракал, посмотрел по телевизору очередную серию «четырех танкистов с собакой», поскучал немного. На улицу идти не хотелось. Я все еще прокручивал в памяти то ночное видение. А не приснилось ли мне это? Может быть, ничего и не было? Но как же не было? Было!

От мыслей на меня накатило возбуждение. Я разделся догола, стал перед зеркалом и представил, что я — девчонка. И вместо пиписьки у меня щелка. Я зажал членик с яйцами ногами, словно бы их нет. Потом коснулся пальцами того места, где у девчонок должны сходиться половые губки, и потер там. И что? Никаких ощущений. Зато член напрягся, и я не смог удержать его, он выскользнул на свободу и немедленно потребовал: дрочи!

Я зажал в кулаке головку и принялся онанировать перед зеркалом. И в тот момент, когда сперма стрельнула в зеркало, я услышал, как открывается входная дверь. Я успел натянуть только трусы. Потёки спермы оставались на зеркале. Я подобрал свою рубашку и стал их вытирать.

— Привет! — сказала Лиза, входя в комнату. — Ты что, соня, только что встал?

Видимо, ее заинтересовало, почему я в одних трусах.

— Нет, просто… просто жарко.
— Ясно, — Лиза покраснела и отвернулась, пока я надевал штаны.
— Как экзамен?
— Пять!
— Поздравляю!
— Спасибо! Есть хочу как голодный волк!
— Сейчас разогрею. Мама вчера борща наготовила.

Обедали мы, практически, молча. Потом пили чай. Потом Лизка спросила, при этом сильно краснея:

— Ничего, если я задам тебе несколько деликатных вопросов? Это мне нужно для института. Я же учусь на сексопатолога. Только вопросы щекотливые, не удивляйся и не стесняйся. Отвечай откровенно. Хорошо?
— Ага.

Дальше возникла заминка. Лиза открывала рот, ничего не говоря, ее лицо почти сравнялось цветом с волосами. Наконец, уставив взор в пустую чашку, тихо спросила:

— Ты занимаешься… онанизмом?

Я вздрогнул и тоже покраснел. Я не ослышался? Да вроде нет. Или она что-то увидела, когда вошла? Первой мыслью было сказать: «Ты что? Я? Да никогда в жизни!». Потом подумал просто уйти от ответа: «На бестактные вопросы не отвечаю!» Но в итоге, потупив глаза, промямлил:

— Да. А что?

— Замечательно! — словно испытав облегчение, Лиза перестала краснеть. — То, что мне надо. Тогда скажи: как давно начал?

— Ну… пару лет назад.

— И как часто дро… э… делаешь это?

— Ну… когда как. Иногда раз в день, иногда два, а то и три раза…

— Хорошо. Ты не смущайся, это совсем не стыдно. Я и сама… — опять покраснела, — так делаю…Что тебя
возбуждает? Картинки? Фантазии?

— Ну… Фантазии. И картинки.

Краска постепенно сходила с ее лица. Она задала еще несколько вопросов, а потом снова зарделась и попросила:

— Слушай, вот еще что… Я пропустила одну лабораторную работу, а мне надо ее сдать. А сегодня в институтской лаборатории не было препарата. Короче, мне надо исследовать мужскую сперму. Ты мне можешь помочь?

Я опять вздрогнул от неожиданности и от волнения. Что-то кольнуло внутри, а дыхание перехватило, словно от погружения в холодную воду.

— Как?

— Ну… приготовить мне препарат. Сделаешь?

Она уже решила, что уговорила меня. Потому что порылась в своей сумке и вытащила оттуда стеклянную плоскую плошечку с крышкой.

— Вот тебе чашечка Петри. Сюда. Где тебе удобно? Хочешь в ванной, хочешь — тут. Я выйду.

Я взял плошечку.

— В ванную пойду.

В одной руке я держал чашечку Петри, другой дрочил член. Сначала он долго не вставал, я мусолил головку, а он все висел. И зачем я согласился? Почему сразу не послал ее с этими дурацкими вопросами? Стыдобища какая! Теперь она все знает. «Я и сама так делаю». Вот надо было ей сказать: «А я знаю, а я видел!»

Когда я припомнил то, что я видел, член мой напрягся, и мне тут же захотелось скорее кончить. Я все быстрее двигал пальцами по головке, сжимая ее через крайнюю плоть, и вот, наконец, ломота в промежности, предвестник семяизвержения.

Я спустил в чашечку все до конца, выдавил последние капли и закрыл крышечкой.

— Вот, — протянул я Лизе, стараясь не смотреть на нее.

— Молодец, — похвалила Лиза.

Она открыла крышечку, стала разглядывать, нюхать и даже дотронулась языком. Потом взяла лупу.

— Нет, увеличение маленькое, сперматозоидов не видно. Был бы микроскоп…

— У нас есть микроскоп, — не знаю зачем, выпалил я.

Мой папа микробиолог. Иногда он берет работу на дом, выращивает какие-то бактерии и смотрит на них в микроскоп. Прибор хранится в шкафу, а шкаф заперт на ключ. Мне категорически запрещено лазить туда. Но сейчас меня
подмывало угодить Лизе, а шкаф я умел открывать гвоздем.

Лиза подцепила пальцем капельку моей спермы, выложила на предметное стекло, навела на него объектив, сняла очки и прильнула к окулярам.

— Ой! Живчики! — восторженно воскликнула она. — Бегают! Быстро бегают, словно в догонялки играют! Хочешь глянуть?

Мне тоже стало интересно. Я подстроил под себя окуляры. Да. Темненькие головастики, шевеля хвостиками, туда-сюда плавают в семенной жидкости.

— Так, а кто вам разрешил брать микроскоп? — прозвучал за спиной папин голос.

— Ой, простите, Петр Андреич, это я, — оправдывалась Лиза, накрывая тетрадкой чашечку Петри. — Мне лабу сдавать надо по стафилококкам, а Сережа сказал, что у вас микроскоп есть.

— Хорошо. Только стекла предметные не побейте. И вымойте потом все как следует. Спиртом протрите!

Ночью я опять хотел понаблюдать за Лизой, будет ли она заниматься онанизмом, но так и не смог, очень быстро уснул. Утром родители ушли на работу, мы с Лизой позавтракали, потом она села за письменный стол заниматься. Я немного посмотрел телевизор, а когда кончились передачи (на телевидении тогда днем существовал перерыв), улегся на диван с книжкой.

— Сереж, — обратилась ко мне Лиза. — А ты сегодня уже… занимался онанизмом?

Блин! Опять эта девушка вогнала меня в краску вопросом в лоб. А сама на этот раз даже не покраснела! Я помотал головой.

— Можно тебя попросить сделать для меня еще одну вещь?

Я пожал плечами.

— Понимаешь, я пишу курсовую. Мне надо там описать, как происходит мужская эякуляция. А я никогда в жизни не видела…

— Ну…

— Что ну? Покажешь мне или нет?

И опять подчинение этой девице пересилило мой стыд.

— Ну, могу.

— Ну так давай, — сказала Лиза весело и даже хихикнула.

Она повернулась на стуле спиной к столу и уставилась на меня. Помявшись немного, я снял штаны. Писька моя висела. Ситуация уж очень нештатная. Мне было стыдно, что девушка смотрит на мои гениталии и еще заставляет дрочить. И даже не краснеет. А потом все запишет в тетрадку.

— Так, — Лиза, все-таки, слегка покраснела. — Сначала надо добиться эрекции.

— Чего-чего? — не понял я (тогда я еще и слова такого не знал).

— Чтобы он встал.

— А, ну да.

— Что тебя возбуждает? Я слышала, что мужчин возбуждает голая женская грудь. Хочешь, покажу?



Я кивнул. Она шире открыла ворот халата, обнажив сосок на правой груди. Ее грудь была совсем белая, что очень контрастировало с ее зардевшим лицом. Она была небольшая, а сосок торчал вперед как наперсток. Он был розовый. А вокруг него большой розовый круг, наверное, размером с донышко стакана.

— Нравится?

— Да.

Мой член потянулся кверху.

— Я бы тебе и еще что-нибудь показала, но сейчас не могу. Слушай, а классно как он у тебя стоит. И прямо. Я раньше думала, что у мальчиков, которые онанизмом занимаются, члены кривые. А у тебя ровненький. Супер! И большой. Можно я измерю? А потом измерю в опущенном виде. Это мне тоже надо. Для курсовой.

Она взяла со стола линейку и приложила к моей пипиське, которая торчала уже вовсю.

— Вот. Восемнадцать сантиметров. Нормально. Больше среднего. Диаметр примерно четыре сантиметра. Хорошо. А теперь покажи семяизвержение. Ну, давай, начинай. А я засеку время.

Я зажал в кулаке член и принялся дрочить. Я помогал себе тазом и вставал на цыпочки, подаваясь вперед. Лиза внимательно следила за моими движениями. Лицо ее совсем стало цвета моей головки, но она смотрела, не отрываясь. Интересно, ей в самом деле это надо для учебы или она все выдумала, чтоб развести меня на это шоу? Я дрочил минут пятнадцать. Пристальный взгляд Лизы с одной стороны возбуждал, вроде как приятно работать на публику, показать свое умение. С другой стороны, ее интерес вызывал смущение, даже стыд. Боже мой, что же я делаю! Два дня назад, если бы кто-нибудь узнал, что я занимаюсь онанизмом, я бы просто сгорел от стыда! А вчера я надрочил для нее малафьи, а сегодня дрочу у нее на глазах!

Обычно, если мне надо скорее кончить, я могу сделать это за одну-две минуты. Если наоборот, скажем, я дома один и хочу растянуть удовольствие, я окружаю себя фотоснимками молодых фигуристок в коротких юбочках или гимнасток и представляю себя с каждой из них: как я снимаю с них эти купальники, как не спеша ласкаю, как ввожу в их письки свой член. А когда наступают позывы к извержению, останавливаюсь, чтоб возбуждение схлынуло. Так я могу заниматься онанизмом и час, и два.

Сейчас же у меня стояла задача скорее кончить, но я никак не мог сосредоточиться на своих ощущениях — мешало присутствие Лизы. Вот если бы она тоже вместе со мной… показала бы, как это делают девушки, тогда…

Я вспомнил ее белую попку в темной комнате и выстрелил. Сперма полетела далеко-далеко, упала на ковер метрах в двух, чуть не достав до шифоньера.

— Замечательно! — прокомментировала Лиза — Надо же! Я и не думала, что так далеко улетает!

Я хотел натянуть штаны, но Лиза остановила.

— Погоди. Я должна измерить длину пениса, когда пройдет эрекция.

Она повернулась и стала писать что-то в тетрадку, а я стоял без штанов и ждал, когда моя писька повиснет. Лиза изредка огладывалась на меня. Краска давно отхлынула от ее лица, я же наоборот — стоял красный, как вареный рак. Когда мой членик повис на полшестого, она снова приложила линейку.

— Ну вот. Семь сантиметров. Замечательно, можешь одеваться.

Внутри меня кипела зависть. Ну почему, все я да я. Мне хотелось и Лизу развести на что-нибудь такое. И я решил сыграть в ее же игру.

— Лиз, а ты знаешь, я тоже решил в мединститут поступать.

— Молодец. И на какую же специальность?

— На гинеколога.

— О! Интересно.

— И я бы хотел…

— Уже изучить что-нибудь на практике? — закончила за меня Лиза.

Она поднялась и, опять покраснев, положила мне руки на плечи. Она была выше меня и смотрела на меня сверху вниз.

— Я тебе все покажу. Потом. У меня сейчас месячные, я стесняюсь, понимаешь? Да и большой радости это зрелище тебе не доставит, — она засмеялась, — расхочешь быть гинекологом. В воскресенье начались. Подожди до пятницы. Хорошо?

Я кивнул.

В среду Лиза сдавала очередной экзамен. Пришла поздно, мои родители уже вернулись с работы. Когда подошло время ложиться спать, Лиза все сидела за столом и готовилась к последнему экзамену этой сессии. В свете настольной лампы золотились ее волосы. Голову она склонила к учебнику, но время от времени устремляла взор к потолку и повторяла негромко какие-то слова по-латыни. Мне не спалось. Я ворочался на своей раскладушке, которая при этом поскрипывала.

— Не спишь? — спросила она.

Я не ответил.

— Сереж, а ты сегодня уже занимался… онанизмом?

Она обернулась и посмотрела на меня. Против света мне не было видно, покраснела она или нет. Я помотал головой. В принципе, уже занимался. Утром. Но сейчас хотелось еще. Я все ждал, когда Лиза ляжет и выключит свет.

— Занимайся, если хочешь. Меня не стесняйся, я не буду смотреть. Мне очень нравится, когда ты занимаешься… этим.

Я отбросил одеяло, приспустил трусы и, лежа на боку, начал дрочить. Лиза и впрямь не смотрела на меня. Она по-прежнему читала учебник, поднимала вверх голову и что-то шептала. Я онанировал все быстрее и смотрел на Лизу, на ее плечи, шею, две косы, спускающиеся по плечам, пушок выбивающихся непослушных волос, ореолом обрамляющих голову в контровом свете настольной лампы. Она перестала заглядывать в книгу, уставилась в потолок. Одна рука ее скрылась в полах халата, было заметно, как она сжимает бедра и елозит попкой на стуле.

Когда подступил позыв кончить, я весь подался вперед. До стула, на котором сидела Лиза, было метра полтора. Долетит, не долетит? Брызнула сперма. Одна капля достала-таки до голой Лизиной икры пол стулом. Она оглянулась, посмотрела на меня, улыбнулась:

— Гигант!

Стерла ладонью каплю с икры и продолжила заниматься. Я очень быстро уснул.В четверг я до обеда погонял на велике, чтоб не мешать Лизе готовиться. После обеда сидел в родительской комнате, смотрел телевизор. Шла передача «В мире животных». Когда кончилась, зашел в комнату к Лизе. Оторвавшись от учебника, она задала уже традиционный вопрос, причем, уже без тени смущения и краски на лице:

— Сережа, ты уже занимался онанизмом?

— Еще нет, — ответил я. — Вот, хочу.

— Давай, я буду тебе помогать?

— Как?

— Я сама буду стимулировать твой пенис. Иди сюда.

Лиза повернулась, сидя на стуле, ко мне лицом, я подошел к ней ближе. Она расстегнула мне брюки и спустила их до колен вместе с трусами. Ладошкой снизу приподняла яички, другой рукой пальчиками сдвинула крайнюю плоть с головки. Пенис начал расти. Сложив колечком большой и указательный палец, она просунула в это колечко мой член и стала двигать по стволику у самого корня.

— Как тебе больше нравится? Так?

— Вот так!

Я передвинул ее пальцы ближе к головке, чтобы они с каждым движением приоткрывали и закрывали залупку. Ощущения были совсем иными, чем когда делаешь сам себе. Она делала это медленно, а мне хотелось бы побыстрее.

— Чаще, — попросил я, помогая её пальцам движением таза.

Она задвигала чаще. Член мой напрягся до предела, кожица совсем сползла, Лиза двигала пальцами по сухой головке. Было немного больно, но все равно приятно. Она сама уже часто дышала. Она раскраснелась, но, похоже, не от стыда, а от возбуждения. Полы халата на ней разошлись, обнажая грудь. Я снова передвинул ее пальцы так, чтобы они захватили крайнюю плоть и надвигали ее на головку. Тут Лиза туго сжала мой член в кулаке и сделала несколько энергичных движений. Я почувствовал, что кончаю.

— Атас! — только и успел произнести.

Сперма брызнула ей в лицо, попала на очки. Лиза зажмурилась. Остальной эякулят оросил ей шею и грудь. Лиза открыла глаза, сняла очки и протерла полой халата.

— Ура! Получилось! — воскликнула она с довольной улыбкой. — Тебе понравилось?

— Да.

— Ну все, теперь не мешай мне, буду готовиться. А то завтра пару схвачу!

В пятницу Лиза сдала экзамен. На субботу у нее уже был билет на поезд. Она пришла где-то к обеду, довольная и счастливая. Родителей еще дома не было.

— Есть хочешь? — спросил я.

— Хочу. Но потом. Ты уже занимался онанизмом?

— Нет. Тебя ждал.

— Сегодня я уже могу... Подожди, я сейчас.

Она ушла в ванную и вышла оттуда совершенно голая.

— Ну что, доктор, я готова к осмотру.

Передо мной было обнаженное девичье тело. Впервые я лицезрел перед собой такую красоту. Я не назвал бы Лизу красавицей, но фигурка у нее была стройная, с маленькой грудью, осиной, что называется, талией, аккуратненькой попкой и длинными стройными ножками. По телу ее, совсем белому, были разбросаны родинки. Конечно же, мой взор сразу же устремился к тому, что обычно скрыто трусами — вертикальной черточке плотно сжатых половых губ. Я опустился на колени и стал осматривать. Трогать пока не решался.

— А почему у тебя волосы не растут? Там.

На фотографиях голых баб, которые ребята приносили, под животами у них у всех были черные волосатые треугольники. Да и все, кто видел живьем, говорили, что там у них мохнатые мочалки.Лиза покраснела.

— Растут, только я их удаляю. Так гигиеничнее. Одно время вот здесь оставляла, — она показала на лобок, — а потом решила, что и там ни к чему. Девчонки смеются, когда в баню ходим или в душе после бассейна. А мне по фигу. Так лучше, правда?

— Конечно, — с видом знатока согласился я, хотя до этого не видел ни волосатых, ни безволосых.

— Так что? Будешь осматривать? — Лиза рассмеялась. — Какой же ты доктор, ты еще студент. Пациентку надо сначала уложить. Специального кресла у нас нет, надо воспользоваться кушеткой. Ну?

Я подвел Лизу к дивану.

— Ложитесь!
— Вот так, — Лиза легла на спину. — Теперь, студент, скажите: «Раздвиньте колени!»
— Раздвиньте колени, — повторил я.

Она развела ноги в стороны. Створки половых губ разошлись, открыв мне розовый бугорок и отходящие от него два розовых лепестка малых губ.

— Студент, как называется совокупность наружных женских половых органов?

Я замялся. Как? В детстве мы называли «пися». Когда подросли, стали говорить «пи*да». А как по-научному? Черт его знает

— Это называется вульва, — Лиза похлопала там у себя ладошкой. — Хорошо. Студент, покажите, где клитор. Можете указать пальцем.

Наверное, бугорок вверху — это и есть клитор, решил я и дотронулся до него. Лиза вздрогнула.

— Правильно. Теперь раздвиньте малые половые губы и там вы увидите отверстие уретры и преддверие влагалища. Покажите преддверие влагалища.

Я раздвинул лепестки малых губ и разглядел маленькую дырочку уретры, а под ней дырочку побольше.

— А шейку матки смотреть мы не будем, — предупредила Лиза, краснея. — У меня еще девственная плева не дефлорирована.

— А как вы, женщины, это… ну, занимаетесь? — спросил я. — У вас же ничего не торчит. Я думал вы суете себе туда свечки или еще что-нибудь.

— Как занимаемся онанизмом? — переспросила она (видимо, ей очень нравилось это слово). — А вот так!

Она коснулась средним пальцем клитора и потерла его движением вверх-вниз. Сначала просто показывала, как они это делают. Потом, видимо, увлеклась, ее движения стали энергичнее и чаще. Она уже всей ладонью водила вдоль вульвы. На пальцах ее заблестела влага. Ладонь издавала хлюпающие звуки. Влажными стали и внутренние поверхности бедер. Даже ручеек побежал по промежности к попе.

Лиза откинула назад голову и закрыла глаза. Я тоже достал возбужденный член и начал дрочить. Когда я кончил ей на коленку, она, как тогда ночью, повернулась на бок попой ко мне, поджала колени, сдавила бедрами свою руку и вся затряслась крупной дрожью. Потом повернулась на спину, вся расслабилась, свесила одну ногу с дивана и прикрыла глаза предплечьем. Другой рукой, уже не спеша, она поглаживала свою вульву.

— Уфф! — минут через пять Лиза поднялась с дивана. — Теперь понял, как женщины занимаются онанизмом?

Она надела халат и опять пошла в ванную.

Ночью мной овладела бессонница, я ворочался и никак не мог заснуть. Я вспоминал картину нашего совместного онанизма, и возбуждение снова охватило меня. Как много я узнал сегодня! Я рассмотрел женские гениталии и увидел, как дрочит девушка. Девчонка. Лиза же, хоть и выше меня и старше, по сути, еще девчонка. С недефлорированной девственной плевой.

Я сунул руку под одеяло и стал поглаживать напрягшийся от этих мыслей половой член. Потом стал уже не просто поглаживать, а дрочить.

— Сережа, — шепотом спросила Лиза. — Ты сейчас занимаешься онанизмом?

— Ага.

— А хочешь совершить коитус?

— Что совершить? — не понял я.

— Ну… половой акт.

Еще бы не хотеть! Да любой мальчишка в моем возрасте мечтает трахнуть женщину. Дроча на картинки из журналов, я только и представлял, что трахаю всех этих гимнасток и фигуристок.

— Когда? — задал я совершенно идиотский вопрос. — Прям сейчас?

— Ну не завтра же. Завтра я уеду. Давай, иди сюда!

Лиза откинула одеяло. Она была голая.

— Пальпируй мне клитор, как я это делала, помнишь? Когда почувствуешь выделения вагинальной смазки, тогда начинай.

Я прилег рядом с ней и просунул палец меж половых губ. Там было уже достаточно влажно, но я не спешил, мне было приятно щупать пальцами женские прелести. Это волновало и возбуждало меня. Сейчас я сделаю ЭТО! Лиза сама развела в стороны колени.

— Давай, начинай…

Я устроился сверху, ткнулся членом в промежность. Не попал. Взялся рукой за член, пытаясь найти преддверье влагалища.

— Дай, я сама, — Лиза отстранила мою руку и сама взялась за член, направила куда надо. — Потихоньку только…

Я начал давить.

— Ой, больно, — прошептала Лиза.

Я ослабил давление к неудовольствию своего полового органа, он рвался вперед.

— Давай резче, я потерплю, — Лиза зажмурилась.

Я протолкнул член резким движением.

— Ой, бля! — вскрикнула она.

Оказывается она и такие слова знает. А может, мне показалось. Может, просто она очень быстро сказала «Ой, больно!»
Я замер, отдаваясь своим ощущениям. Мой член в настоящем влагалище! Влажном, горячем, упругом и мягком! Я чуть-чуть вынул и снова ввел до конца.

— Двигай… давай, двигай… — еле слышно сказала Лиза.

А сама просунула руку меж нашими животами и стала тереть себе клитор. Сделав всего несколько движений, я кончил в нее. Влагалище вытолкнуло мой увядающий член, а Лиза продолжала натирать свою вульву. Я слез с нее, а Лиза сжала бедрами руку, повернулась на бок ко мне белой попой, и вся затряслась и задергалась …

Утром, когда я проснулся, Лизы уже не было — она уехала на вокзал. А я вспоминал события прошедшей ночи. Быть может, и она вспоминает? Что ж, к первому сентября она приедет на учебу. Быть может, зайдет, когда я буду дома один, и спросит:

— Сережа, а ты уже занимался онанизмом?

А я скажу:

— Зачем онанизмом, давай лучше… как тогда.


e-mail автора: filogirl@yandex.ru