Ехать в Одессу не хотелось, хотя там и проживала моя благоверная. Что-то не так у нас пошло с самого начала. Наверное, сказывалось родительское воспитание – дочь генерала, как-никак. Познакомились мы с ней в Одессе, где я тогда отдыхал. Это было лет восемь назад. Как-то так все быстро закрутилось, что мы уже через две недели подали заявление в ЗАГС. До сих пор жалею. В Забайкалье, где я тогда служил, она приехала со мной, но тяготы и лишения воинской службы выдержала только месяц и тут же укатила к мамочке под бочок, сославшись на беременность. В Одессе родила дочь, но возвращаться ко мне не захотела. Так мы и жили, общаясь по телефону и раз в году, когда у меня был отпуск, встречались. Даже, когда меня перевели в Украину, в Черкассы, все равно сидела в Одессе, только иногда наведываясь за деньгами. Считай, что мы и не жили толком, как семья.

В последнее время моя женушка все настойчивее заводила разговоры о том, что нам надо развестись. Безусловно, сказывалось влияние мамаши, да и тесть мой особым умом не отличался, хоть и был генералом, все теще поддакивал. А может, завелся у нее кто? Не знаю.

Ехать туда не хотелось, но пришлось. Командир отправлял меня в командировку с задачей оценить состояние техники, которую нам выделяли – ясно, что не новую. Я в этом плане хорошо разбирался, вот и пришлось поехать. Заодно решил и со своей красавицей пообщаться. Развод – так развод. В свои почти сорок я чувствовал себя еще вполне здоровым мужчиной, а здоровому мужчине без женщины – сами знаете – никак. Нужно было, в конце концов, определиться.

Сборы были недолгими. Правда, в последний момент водитель служебных «жигулей» заболел и я, поехал за рулем сам, рискуя получить выговор от начальства. В восемь часов был уже на трассе. Накануне с ребятами чуть-чуть посидели - футбол смотрели под водочку - и сейчас очень не помешало бы освежиться пивком. Эта мысль настойчиво билась в голове по мере того, как солнце поднималось все выше и выше. Однако, приходилось довольствоваться взятой в дорогу минералкой. В машине она успела нагреться и была даже противной.

Проскочив по объездной Кировоград, я снова вырулил на трассу. Проезжая через какой-то поселок, еще издали заметил колонку. Решил набрать холодной, свеженькой, остановился. Припал пересохшими губами к холодной бодрящей струе, ударившей из крана.

- Дяденька, вы до Михайловки меня не довезете? – донесся до меня чей-то голос.

Рядом стояла молоденькая худенькая девчушка. На вид ей было лет шестнадцать, может семнадцать, но сквозь ткань белой футболки отчетливо проглядывали вполне оформившиеся грудки, а короткая джинсовая юбочка не могла скрыть стройненьких загорелых ножек. Курносый носик, пухлые губки и большие серо-зеленые глаза, которые с мольбой смотрели на меня из-под короткой светлой челки, в ожидании ответа.

- Отчего же не довезти, - ответил я, - мне как раз по пути.

- Ой, спасибочки, - явно обрадовавшись, улыбнулась она. – Я сейчас.

Подхватив небольшую сумку, стоявшую неподалеку, она сунула ее на заднее сиденье, сама, сверкнув голыми икрами, юркнула на переднее. Мы тронулись. После холодной водички стало немного легче.

- Откуда путь держишь? – поинтересовался я, любуясь малышкой.

- Из Кировограда еду. Экзамены там сдавала, - буркнула она, насупившись.

- А здесь как оказалась? – не скрыл я удивления. – До Кировограда километров тридцать будет.

- Подвозили одни, да не довезли, - хмыкнула она.

- Что так?

- Деньги у меня кончились, а ехать надо. – Она замолчала, прикусив губку.

- Ну и?

- Хотели, чтобы я чем-то другим с ними рассчитывалась, а я…, - она снова замолчала, - а я не захотела. Да и не могу я.

- Чем же это другим? – решил я приколоться.

- Ну, вы даете!? – вскинула она на меня свои зеленоватые глазки. – Неужто, не понимаете?

- Понимаю, конечно, но ты вроде бы девочка большая…

- В том то и дело, что девочка, - усмехнулась она, будто сожалея об этом факте. – Я могу только по легкому, а им этого было мало, им все подавай. Вот и высадили посреди дороги. Хорошо, хоть так.

Она надулась, очевидно, вспоминая произошедшее. Некоторое время я сидел, соображая, о чем она говорит. Наконец не выдержал.

- По легкому – это как?

- Ну-у-у. Вы дяденька такой взрослый, а не знаете. Или притворяетесь? – Ее пухлые губки разошлись в улыбке, она облизала их острым, розовым язычком.

- Тебя как зовут? - Спросил я, искоса глядя на свою попутчицу.

- Валя, - ответила она. – А вас?

- Владимир Григорьевич, - ответил я, - можно просто – дядя Володя.

Я снова окинул ее цепким взглядом. Она прямо светилась в лучах восходящего утреннего солнца. Молодая, цветущая, пышущая здоровьем и красотой, она сидела, чуть нахохлившись, и была такой соблазнительной, что я мысленно облизался. Да-а-а! С такой бы можно было позабавиться, но… Не мог же я уподобиться молодым отморозкам, которые оставили ее на обочине. Уже начиная жалеть о том, что взял ее с собой, поборов искушение, я уставился на дорогу, еще сильнее нажимая на педаль газа.

После этого в салоне воцарилось молчание, я даже не знал, о чем с ней больше говорить. По-своему оценив это обстоятельство, малышка вдруг положила руку мне на бедро.

- Если хотите, я могу, - она замялась, потупив глазки, - могу вам…

Я строго глянул на нее, невольно сглотнув слюну.

- Нет, правда, - продолжила она, - мне это ничего не стоит и даже нравится.

Кровь ударила мне в голову, предательская волна обожгла тело. Может и в самом деле воспользоваться моментом. Когда еще такой случай представиться? Хотя – во мне боролись два существа, одно из которых было явно обезбашенное. Мы въехали в какое-то село, и я притормозил, пропуская небольшое стадо коров, невозмутимо шествовавших через дорогу. Наконец, снова тронулись.

Рука девушки все также лежала на моем бедре, вызывая нездоровую реакцию. В какой-то момент она двинулась дальше, подбираясь к ширинке. Я бросил настороженный взгляд на свою соседку, но она, как мне показалось, уже была настроена на свою волну. Ловкие пальчики дернули язычок молнии, юркнули внутрь. Меня обдало жаром от ее прикосновения и, хотя после вчерашнего я не чувствовал особого возбуждения, но заряд адреналина поразил мое естество. Я уже ни о чем другом не думал, спонтанно возникшее желание переполняло меня всего.

- Может, остановитесь? – прошептала малышка, обхватывая моего дружка крепкой ладошкой.

Метров через пятьсот я приметил поворот и свернул на грунтовку, выискивая какие-нибудь кусты. Машина сползла в небольшой кювет, уткнулась бампером в высокую траву. Валюша проворно высвободила мой член, пару раз прошлась ручкой вдоль твердеющего ствола, открыла блестящую головку. У нее так ловко это получилось, что я даже диву дался. Закрыв глаза, я откинулся на сиденье, предвкушая сладкую пытку. Горячее дыхание коснулось головки члена, язычок заскользил по ней, описывая замысловатые круги. Наконец, она взяла его в рот, засопела, причмокивая. Давненько я не испытывал ничего подобного.

Мой дружок рос прямо на глазах, превращаясь в «друга». И как он только умещался у нее во рту? Приоткрыв глаза, я залюбовался малышкой, трудившейся в поте лица. Две спелые грудки задорно покачивались, выглядывая в вырез футболки. Я сунул туда руку, сжал в ладони упругий, нежный «плод». Валюша, по-моему, тоже все больше распалялась, тихонько постанывая и ерзая попкой по сиденью. Прошло минут десять, прежде, чем я, подойдя благодаря ее стараниям к финишу, разрядился прямо у нее во рту. Она отпрянула, сжала губы, недовольно поморщившись, вытерла их рукой.

- Ой! Дяденька, не надо меня трогать, - только теперь заметила она мою руку. Оправив футболку, она вышла из машины, прихватив пластиковую бутылку с водой. Прополоскав рот, она отпила пару глотков и вернулась на место.

- Можем ехать? – сказала она, довольно улыбаясь. – У-у-у! Какой ты стал, - пальчики коснулись опавшего члена. – А был…

- Ты маленькая прелесть, - похвалил я ее, гладя по голове. – Конечно, сейчас поедем.



Я вышел из машины, заправился и снова забрался внутрь. Пятясь задом, машина выбралась на дорогу. Чувствуя небывалую легкость во всем теле, я посмотрел на Валюшу, любуясь.

- Вам понравилось? – ее личико лучилось теплом.

- Еще бы!

- Вот и хорошо, мне тоже. Ой, - вдруг воскликнула она, глянув на приборную доску, - мамка меня уже ждет. Обещала пораньше приехать, а сама…

- Сейчас мы с ветерком, - подбодрил я ее, - через час будешь дома.

Надавив на педаль газа, я свернул на трассу, вливаясь в череду машин.

- Так ты с мамкой живешь? – прервал я затянувшееся молчание. – А отец, братик?

- Батя уехал на заработки в Россию, да там и пропал. Шесть лет прошло – ни слуху, ни духу. А у мамы я одна. Вот поступлю в техникум, как она одна будет…

За неспешным разговором не заметили, как въехали в село. Мать Валюши встретила нас на крыльце довольно приличного дома, расплылась в улыбке. Расцеловав дитя, пожала и мне руку, поблагодарила за доставку дочери.

- Может, пообедаете с нами? – вдруг предложила она. – Время-то обеднее.

Я пожал плечами. И то, правда, мне еще пилить и пилить по жаре, а в животе пусто. Помыв руки под рукомойником, расположился в беседке, наблюдая за хозяйкой. На вид – не больше тридцати пяти, хотя и представилась Варварой Степановной. Статная фигура, правильные черты лица – настоящая сельская красавица. Она суетилась, бегая со двора в дом и обратно, выставляя на стол все новые припасы. От запаха наваристого борща даже слюнки потекли. Тут же грибочки маринованные, огурчики, помидоры, круг домашней колбасы. Валя помогла нарезать хлеб, расставила тарелки, то и дело, бросая на мать недоуменные взгляды.

- Я сейчас, на минуточку, - бросила нам Варвара, в очередной раз скрываясь в доме.

- И чего это она? – пожала плечиками Валюша, - что-то уж больно суетливая сегодня.

Ее мать появилась через несколько минут, неся в руке литровую бутылку домашнего вина. Летний халат она сменила на приталенное голубенькое платьице, подчеркивающее достоинства ее фигуры. На пышной груди колыхались, переливаясь на солнце янтарные бусы.

- Угощайтесь, пожалуйста, - улыбнулась она, ставя на стол бутылку, - свое, домашнее.

- Я ведь за рулем, - сделал я слабую попытку отказаться, - мне еще ехать и ехать, - добавил не очень уверенно.

- Да чего вам по самой жаре ехать? – вскинула брови Варвара. – Отдохнете у нас, а завтра утречком и поедете. У нас места хватает.

Сама обстановка и радушие хозяйки сделали свое дело. И то, правда, куда мне спешить? Уж во всяком случае, не к жене. Тарелка борща, вареники с картошкой и мясом, домашняя сметана и холодное крепкое вино согрели душу. Давно я такого не едал. Хозяйка откровенно любовалась, наблюдая за тем, как я поглощал ее стряпню. Валюша только посмеивалась, бросая на меня короткие взгляды.

Расслабившись, за неторопливой беседой я и не заметил, как настал вечер. Валюша куда-то убежала, а мы с Варей сидели в беседке, наслаждаясь покоем. Впрочем, вскоре я начал замечать, что она проявляла неподдельный интерес не только к моим рассказам, но и ко мне лично. Под конец вечера, как-то само собой мы перешли на «ты». С этой женщиной я чувствовал себя легко и свободно, будто знал долгие годы. Она поинтересовалась моей семьей и мое благодушное настроение, как волной смыло. Я вдруг понял, что совсем не хочу ехать дальше. Видеть почти чужую, напыщенную женщину – мою жену, слушать каверзные вопросы тещи, терпеть суровый, осуждающий взгляд тестя… Все эмоции очевидно отразились на моем лице, потому что Варя тут же сменила тему.

- Наверное, устал с дороги? - спросила она, заметив, что я зеваю. – Я сейчас постелю.

На часах действительно время приближалось к полуночи. Я кивнул, поднялся, расправляя плечи.

- Может, на свежем воздухе ляжешь? Раскладушку в беседке поставлю, - неожиданно предложила она. – Только комары могут покусать…

- Ничего, я закаленный, никакой комар не прокусит, - отшутился я, с удовольствием окидывая ее ладную фигуру взглядом.

Она притащила раскладушку, матрас, ловко заправила простынку, другую бросила в ногах, чтобы укрылся. Раздевшись до трусов, я ополоснулся под умывальником и, забравшись под простыню, вытянулся во весь рост, ощущая приятную прохладу свежего белья. Сквозь сон слышал, как пришла Валя, как мать ей что-то выговаривала, но потом, как отрезало, вырубился окончательно.

… Чье-то горячее бедро легло на мои ноги, влажные губы припали к обнаженной груди. Я приоткрыл один глаз, но ничего не разглядел в кромешной темноте, не увидел, но почувствовал, что это Варя. Рука скользнула по волосам, погладила кудрявую голову, и она сладко вздохнула, прижалась ко мне всем телом. Я чмокнул ее в висок, и в ответ ее рука нетерпеливо юркнула в мои трусы. Прикосновение женских пальцев к самому заветному вызвало естественную реакцию. Сон, как рукой сняло. Через пару минут я подмял ее под себя, чувствуя горячее, трепещущее в ожидании ласки тело. Раскладушка громко треснула под нами, но не сломалась.

Варины груди были большими и мягкими, хотя и сохраняли еще некоторую волнующую упругость. Сжав их в ладони, я поцеловал ее в губы, она ответила с горячностью, истосковавшейся по любви женщины. Ее пальцы задвигались еще быстрее, возбуждая мой член. Раздвинув коленом ее бедра, я навис над распластанным телом, но она сама направила возбужденный член в свою норку, которая так и полыхала жаром.

Одними резким движением, я вошел в нее до упора, вырвав из груди глухой протяжный стон удовлетворения. Раскладушка снова хрустнула, пружины издали противный скрежет, но дальше сдерживаться я уже не мог. Яростно вколачивая свой член между распахнутых бедер, я заставил Варю завопить от переполнявшего ее восторга. Она забилась в сладостном оргазме, царапая мои плечи и шепча на ухо какие-то невразумительные слова.

- Мама! Что случилось? – донесся до нас откуда-то из дома взволнованный голос Валюши.

- Ничего, доченька, - едва разлепила пересохшие губы Варя. – Приснилось что-то, - добавила она, пряча раскрасневшееся возбужденное лицо у меня на груди. – Спи, спи, все нормально.

Ее руки продолжали сжимать мои ягодицы, прижимая их к расставленным бедрам. Все ее взмокшее тело трепетало, не в силах погасить горящий внутри огонь. Некоторое время я лежал на ней тихо, пригвоздив своим членом к матрасу, но, почувствовав, как затихают спазмы внутри ее лона, как ее дыхание успокаивается, снова начал движения. Постепенно убыстряя темп, я вскоре и вовсе позабыл, что мы здесь не одни. Давно не обрабатываемое и не сеяное поле требовало все больше сил.

Мой вздыбленный член лихо вторгался в наполненное жизненными соками лоно, сладко чмокая при каждом движении. Наконец, и я добрался до вершины блаженства. Варино тело завибрировало, дернулось, принимая в себя солидную порцию давно не востребованного семени. При последнем движении наше ложе жалобно скрипнуло, разъехалось в стороны и мы оба оказались на полу. Поправляя растрепанные волосы, Варя выбралась из-под меня, счастливо улыбаясь. Я тоже поднялся, бросил настороженный взгляд в сторону дома. Что чья-то тень мелькнула в проеме, метнулась в сторону, а может мне только показалось. Прижав женщину к себе, я поцеловал ее в губы, и мы застыли в долгом сладостном порыве.

Потом мы долго сидели на скамейке в той же беседке, переговаривались, изредка целуясь, и говорили о жизни. Когда начало светать, Варя ушла в дом, стыдливо прикрывшись простынкой, и мне ничего другого не оставалось, как собираться и ехать дальше. Наскоро сполоснувшись, я растерся полотенцем, висевшим на веревке, оделся и направился к машине. Уезжать не хотелось, да и с хозяйкой не попрощался.

Варя стояла в дверях, прижимая к груди большую глиняную кружку с молоком.

- Выпейте на дорожку, Владимир Григорьевич, - снова перешла она на официальный тон. – Холодненькое. С утра пораньше – в самый раз.

Молоко действительно было холодным и вкусным. Выпив почти все, я поцеловал хозяйку в щечку, поблагодарил за гостеприимство. В ее глазах читалась такая тоска, что мне даже неловко стало. В тот момент я твердо решил, что на обратном пути снова заеду сюда, где, я уверен, будут мне рады, и где я буду чувствовать себя настоящим мужиком. А там глядишь и хозяином. Какие наши годы…

sas