По прошествии пары дней, - которые я предпочла провести в своей кроватке, давая отдых своим «натруженным» дырочкам, «нужда» заставила идти в магазин – в виде «пришедших» месячных, которые, надо признаться, я ждала с некоторой тревогой…, к счастью, как оказалось, совершенно напрасной. Хотя поводов для «волнений» позавчера было с избытком – ведь единственный «шарик» был использован Кирей, и то… для проникновения «с заднего входа»…

В общем, отлично отдохнувшая после «битвы под Фермопилами», - душой и телом, я порхающей походкой почти что «парила» на своих - никому не видимых- крыльях. Раз за разом перебирая в голове события той безумной ночи, я не без гордости отмечала про себя, что я ещё – ОГО-ГО! – в смысле – дам фору всяким Кирилловым мокрощёлкам…

Как подтверждение моих мысле

— Ты довольна?

— Мррр-рр, игра твоя была выше всяких похвал. Признаюсь, мне даже страшно стало на миг, вдруг ты и вправду выполнишь эти угрозы?

— Хотелось выполнить, признаю. Я ведь почти не прикидывалась, рассказывая, как далеко в печёнках сидят у меня твои фокусы.

— В игру, тем не менее, ты включилась с неподдельным азартом, не правда ли? Не выдав ни одним жестом фиктивности происходящего, как истинная актриса.

— Ты же за меня срежиссировала едва ли не каждый мой шаг. И успела мне объяснить, что произойдёт в случае чего с накопленным тобой компроматом.

— Да ладно тебе, Дашок, думаешь, я бы выдала предкам секреты родной сестры? Ты у меня единственная и неповторимая, других таких нет. Или хочешь сказать, что сама запытала бы меня электричеством? Брось, ск

Она открыла глаза.

Помедлив, закрыла их. Ощущения с открытыми глазами не особенно отличались от ощущений с закрытыми. Контуры, формы, цвета никак не желали складываться во что-то умопостижимое.

Кто она?

Где она?

— Вроде бы надёжно закреплена. — Смутно знакомый голос, почему-то слегка срывающийся. Словно стесняясь произносимого? — Я проверил несколько раз, прежде чем...

— Это хорошо.

Звук приближающихся шагов. Ощущение взгляда — уловимого даже сквозь опущенные веки — пронизывающего, ощупывающего с ног до головы всё её тело.

Бёдра её невольно дёрнулись, желая сомкнуться. И ощутили преграду — что-то вроде кандал чуть выше ступней, удерживающих её ноги в бесстыдно раздвинутом положении.

Словно сквозь туман до неё дошла одна предельно чётк

- Алло! Привет, мой милый! Слышишь меня?

- Здравствуй, Ириска! Как ты там? Не спишь ещё?

- Я скучаю по тебе. Когда же ты наконец приедешь, мой сладкий?

- Ох, не знаю! Уже скоро. Десять, ан нет, одиннадцать дней ещё... Второй месяц пошёл. Жду, жду, подгоняю. Вроде бы уже чуть-чуть, но... Не могу дождаться! Изнываю по твоим объятиям, по твом ласкам. Как ты сейчас? Вроде ещё не поздно. Здесь второй час пошёл - значит, ты только ко сну собираешься.

- Уже давно! У нас десять, вроде и рано, но я пришла - пусто, холодно, ничего не
хочется, ничего не делала. Полазила по каналам, покликала Интернетом. Погрелась чуть-чуть в ванне, вот забралась под одеяло и звоню. Знаю - там поздно, спать мешаю.
Но так скучаю, так хочется к тебе!

- Ну... ты мне давно

Максим остался один.

Скользнув взглядом по разместившемуся поодаль семейству — мать с дочкой продолжали о чём-то переговариваться, причём мать зачем-то периодически сдвигала взад-вперёд коляску с младенцем, — он повертел головой по сторонам, пытаясь выяснить, куда именно исчезла Лекки. Вроде бы она юркнула вон за ту живую изгородь?

«Чтобы не слишком смущать».

Губы гроссмейстера Гвестарио невесело искривились. Ну да, ясно, зачем она это сделала. Чтобы не попадаться на глаза семейству с коляской, отвлекая на себя часть внимания? Чтобы всё возможное внимание и всё осуждение было сосредоточено на нём одном?

Взор его снова коснулся блондинки напротив.

Симпатичная, пожалуй что даже очень. Юная — едва ли не моложе Максима. Невинное личико и радикально светлые во