Утопите меня в океане,
И пустите на корм для акул.
Я японку пихнул в Йокогаме,
От супруги тайком бледанул.

Поперхнувшись промасленным суши,
В ресторане ее присмотрел.
И влюбился походу по уши,
Я японку в подсобке имел.

В многолюдной подземке в Киото,
И в Токийском отеле тайком.
Та любовь, это, знаете, что-то!
Близ у Фудзи когда голышом!

У Сегуна в дворцовой палате,
На Микаса под мощным стволом.
На фуршете в круизной регате,
В парусине ползком под столом.

Та японка запала мне в душу,
И сама окрутила меня.
Вот вам, крест, вот не вру!
Вашу душу!
И супруга, прости меня, мля!

Что ж повинен, ну что ж упрекните,
В том, что в сторону я

На небе звёзды потускнели,
Чуть забрезжал рассвет,
Но петухи ещё не пели,
А ты всё вторила мне "Нет!"

Вся ночь насмарку... Вот шалава!
Как надоела. Спать хочу.
"Тебя же трахали во славу
Кому не лень", - как дед ворчу.

В гробу видал такие блядки,
Как в анекдоте про котов:
Кому-то ночи с девой сладки,
Другому - ад до петухов.

Вон друг, опробовал все дырки
Зазнобе доброй. Вот герой!
А я всю ночь своей "вампирке"
Меж ног уставшей тру рукой.

И рак с горы пока не свищет,
И нету дождичка в четверг,
Но как же томно сучка дышит,
Что оторваться мочи нет!

Я не насильник, и неволя,
Конечно, пуще смерти мне...
Ну ладно, кончу сам, но боле
Я не ходок, скажу, к тебе!

Штаны спустив, дрочу нехило,
Волна ид

Я помню чудное мгновенье -
Передо мной явилась ты,
Как из кошмаров привиденье,
В одежде смелой наготы.

Колготок не было... "Их сняли", -
Сказала ты. "А где туфля?" -
"За мной насильники бежали,
Я потеряла. Не нашла".

"А где пиджак?" - "Его стелили
Они под задницу себе,
Когда меня на член садили.
На нём же делала минет".

"А блузка где же?" - "Вытирали
Промежность, тело и лицо.
Меня всю спермой заливали". -
"А обручальное кольцо?" -

"Чем, - уходя, они спросили, -
Заплатишь ты за кайф такой?"
Кольцо, конечно, с пальца сняли,
А также крестик золотой".

Потом опять меня распяли,
Слоёный сделали пирог,
В чём можно было - побывали,
Кто как горазд и тем, чем мог!

Одна вот юбка и осталась
На мне. И

Сидим на скамейке у нашей реки.
Склоняются ивы до самой воды.
У берега плещут волна за волной.
Под юбку ты лезешь своей пятернёй.

Прикинулась целкой: "Ой, мама убьёт!
Не тронь мою "киску", давай лучше в рот.
Мы как-то смотрели с подружкой видак
И поняли - трахаться можно и так..."

"Ну что ж, - ты ответил, - согласен с тобой",
И встал со скамейки, давяся слюной.
Я девочку строю, глаза отвожу,
Ну, в общем, стыдливой мимозой кажусь.

Штаны расстегнула, замочком скользя,
Засунула руку и вырвалось: "Бля!":
В руке неказистый, лежачий пигмей.
У отчима толще раз в пять и длинней...

Заправив пигмея обратно, ушла,
Сказав на прощанье:"Дружочек, пока!
Тебе же я, правда, совсем не нужна,
Займись лучше "Дунькой" аж в два кулака.

2. Непаханное поле
Живу недельку, радуюсь раздолью, тишине.
Деревня, в общем, дачная, от "жизни" - в стороне.
Природа - просто девственна, и запахи пьянят:
Луга, леса с полянами цветочными манят.

Но это всё - не главное, не от того восторг,
Не для того же создал Адама, Еву бог,
Что б любоваться день деньской картинами села...
Скажу-ка всё по-честному, была иль не была!

Создал Он что-то важное и тайное в мозгах,
Бывает, видишь девушку, и сразу сердце - ах!
И не всегда красавица, не женский идеал,
Но чувствуешь: приехали, не спаравишься, пропал.

Вот и хожу, всё думаю, наверно во сто крат
Усилилось то ВАЖНОЕ, о чём все говорят,
На фоне царства Божьего, где запахи, цветы,
Где тридцать баб "непаханных