Слегка оплывшие кубики немного подтаявшего льда, как маленькие айсберги дрейфуют в янтарном океане в широком стакане, стоящем передо мной. Я подношу стакан с лицу и глубоко вдыхаю аромат выдержанного виски. Приятный букет слегка отдаёт солодом и дубовой корой… Делаю крошечный глоток, чтобы по достоинству оценить вкус… Неплохо, достаточно терпкий, но в тоже время мягкий… Я больше предпочитаю ирландские сорта классическому шотландскому… Они все-таки немного мягче и солодовый привкус в них не такой резкий…

– Привет. Давно ждёшь? – Ника, бросив сумочку на стол, отодвигает стул, не дождавшись, пока я это сделаю. Она вообще далека от условностей, порывистая, упрямая, всегда и во всем правая Ника.

Когда то я называл её ” Моя Победа”. Увы, но эти времена давно канули в лету. Увы. Все течёт, все меняется. А Ника почти не изменилась за два года, что мы уже не вместе…

Простил ли я её? Сам не знаю. Злость со временем немного утихла, но боль и обида никуда не дались. Тяжело узнать, что та, которую ты любишь, которой веришь, которую готов носить на руках, вот уже почти год спит с тем кого ты считал лучшим другом…

Да, так бывает, когда тебя предают самые близкие становится невыносимо больно… Но это жизнь, и в ней можно пережить практически все… Вот только шрамы в душе остаются навсегда… И ноют к ненастью…

Когда я обо всем узнал, не стал устраивать разборок, просто молча собрал вещи и уехал на полгода к армейскому другу в Заполярье… Поближе к северным оленям. Работа на буровой, в пургу, помогла немного забыться. Когда шатает от усталости, а вокруг в бесконечной ночи волком завывает вьюга, прошлые обиды уходят на второй план…

Когда я обо всем узнал, не стал устраивать разборок, просто молча собрал вещи и уехал на полгода к армейскому другу в Заполярье… Поближе к северным оленям. Работа на буровой, в пургу, помогла немного забыться. Когда шатает от усталости, а вокруг в бесконечной ночи волком завывает вьюга, прошлые обиды уходят на второй план…

Когда я спустя полгода вернулся в Москву, мы развелись.

Оказалось, что все то время, пока я был на Северах, тогда ещё моя жена жила у Олега. Развод прошёл достаточно мирно, без скандала, Ника, правда, пыталась начать что-то объяснять, но я её сразу прервал, сказав, что все это уже не имеет ровно никакого значения, и что ей не стоит трепать нервы ни себе, ни мне. Пусть все будет так, как есть, ведь изменить-то уже ничего не возможно…. На том мы и расстались.

Мы изредка пересекались и с Никой и с Олегом, в основном, у общих знакомых. Не скажу, что эти встречи доставляли мне радость… Но зато я понял, что до сих пор люблю её.

Попытки как-то устроить жизнь с другими для меня оканчивались полным фиаско. Все было не то, всегда чего-то не устраивало. Наконец я понял, что главный недостаток остальных женщин, с которыми сводила меня судьба, всегда один. Они не Ника. Видимо я принадлежу к той категории мужчин, которых принято называть однолюбами…

Любовницы у меня, конечно, были, но каких-то прочных связей я избегал, сам не пойму, почему. Едва стоило появиться привязанности, я тут же рвал нарождающиеся отношения. Глупо? Да, глупо, но поделать с собой я ничего не смог.

Пару дней назад Ника мне позвонила и попросила о встрече. Когда все это только начиналось, я выбросил старую симку и сменил номер телефона, но она его все равно узнала. Что в принципе и немудрено, общих знакомых у нас полно. Я. честно сказать, удивился, но артачится не стал и согласился.

И вот теперь сижу в этом маленьком кафе, пью виски со льдом, слушаю блюз и жду ту единственную, которую, наверное, по-настоящему и люблю.

– Как у тебя дела Стас? Насколько я знаю, ты ведь так и не женился?

– Нет, Ник, не женился.

– Что, не можешь найти такую, как я? И не найдёшь, можешь не мучиться. Таких, как я больше нет. Я единственная и уникальная.

– Ник, я всегда считал, что скромность одно из самых твоих неоспоримых достоинств. И застенчивость.

Переливчатый смех был мне ответом.

– А ты? За Олега, насколько мне известно, замуж все-таки вышла?

– Да… Вышла, – Ника погрустнела.- Знаешь, Стас… Зря ты тогда уехал. Все могло бы сложиться по-другому.

– Ник, не начинай, а… Что было, то было, быльем поросло. Мы с тобой свой выбор сделали… А кто прав, кто виноват? Да, какая уже теперь разница. У тебя, Ник своя правда, а у меня своя… Это ни хорошо и не плохо, просто так есть… И по-другому не будет.

– Я вот поражаюсь, Стасик, откуда в тебе такой фатализм? Ты же, вроде, раньше таким не был? Всегда говорил, что каждый сам кузнечик своего счастья. И куда это все теперь делось? Где, тот стойкий и упертый Троянов, в которого я когда-то без памяти влюбилась… Алле, Стас, ты куда его дел, родной?

– Был упертый, да весь вышел… Рогом упёрся, а он возьми, да обломись. Вот и кончилась упертость. Ладно, у тебя-то, как? Как с Олегом? Детей ещё не планируете?

Ника бросила на меня грустный взгляд.

– Нормально. В Багдаде все спокойно. Как на погосте… А с ребёнком, пока не получается. Да Олежа и особым желанием не горит, его и так все устраивает. Ты же знаешь, он больше всего покой и стабильность ценит.

– Ну покой и стабильность вещь важная.

– Вот только мне почему-то, все чаще выть хочется. Знаешь, если честно, то я очень жалею, что все так вышло.

– Ни-ик, ты говорила, что тебе помощь моя нужна? Что случилось-то?

– Да, нужна.. Стас, пообещай, что выслушаешь… Обещаешь? Стас, мне не даёт покоя мысль, что я так с тобой и не поговорила, не смогла объяснить. Стас выслушай…

Ну, выслушать это можно. И я кивнул.

– Закажи ещё выпить, – попросила она, и я заказал себе ещё вискаря, а ей Маргариту.

Ее вкусы в том, что касается пития, я помнил прекрасно. Мы пили и она говорила, говорила… Как ей тоскливо, как разочарована в жизни, в Олеге… Тогда он ей казался таким надежным, целеустремленным, готовым добиться от жизни всего… А на деле оказался скучным занудой, помешанном на своих идеях и не желающем слушать никаких доводов разума…



Я слушал ее и думал… А что Ника, в своё время, пела Олегу про меня? Может, спросить? Да нет, обидится наверняка. И вот за что, спрашивается, я ее люблю? А ведь люблю… Люблю и хочу, просто до одурения. До зубовного скрежета. Вот смотрю, как шевелятся ее губы, а штаны, того и гляди, лопнут. Никогда и никого в не хотел так, как Нику. А ведь их много было за это время. Очень много…

Я спрашиваю себя, а может я тогда поспешил? Может не стоило резать по-живому, а надо было бороться? Попытаться вернуть? И не могу получить ответа. Наверное его и нет. Она выбрала не меня. И это ещё полбеды, она врала, глядя мне прямо в глаза. Спала с ним и потом целовала меня. Обманывала на каждом шагу. Нет, такого я простить не мог… Тогда, не мог. А сейчас? Спустя два с лишним года, сейчас я бы смог простить? Не знаю. Да и нужно ли ей моё прощение? Она теперь с Олегом.

– Стас, ты знаешь, я очень жалею о том, что сделала. Все это время я себе места не находила. Стас… Прости меня, если сможешь, я понимаю, что это трудно, но все же прошу, прости меня… Только когда ты уехал, я начала понимать, что ты для меня значил, насколько ты мне дорог. Сейчас я понимаю, что люблю тебя. Люблю по-настоящему… Стас, мне плохо без тебя. Я часто смотрю наши фотки и плачу. Стас, я дура… Прости, Стас.

Она обеими руками вцепилась в мою руку лежащую на столе.

– Стас, я так ждала этой встречи…

И я простил. По крайней мере ей сказал, что прощаю. Простил ли в душе? Этого я и сам пока не понял, но это уже чисто моё. А ей, может, так ей будет легче. И мне. Как знать. Мы ещё долго сидели и разговаривали, она так и не отпускала мою руку. Как будто боялась, что я вновь исчезну. И я опять тонул в васильковых озерах.

Я вызвал такси и мы вышли из кафе.

– Ник, я твой теперешний адрес не знаю. Куда тебя отвезти?

– К тебе, – и Ника по памяти назвала мой адрес.

У подъезда она прижалась ко мне и обняла, потянувшись, к моим губам. Я подался навстречу и наши губы встретились. Голова пошла кругом, ни с кем кроме неё, такого со мной не было. Звезды кружились вокруг в бесконечном танце. Небо в алмазах. Лишь с ней я понимаю, что это значит. Единственная…. Не моя.

– Ты уверена? А как же Олег?

– Смешно… Смешно, что ТЫ об этом спрашиваешь. А ведь он тогда даже не задавался этим вопросом. Уж у кого-кого, а у тебя на это есть полное право. В этом даже есть, какая-то своя высшая справедливость. Не переживай, ты всего лишь возвращаешь долг. Той же монетой…

И мы поднялись в мою старую берлогу.

Пока я возился с ключами, Ника висела на мне, впившись в губы и жадно шаря рукой в расстегнутой ширинке. В голове мелькнула мысль, что она может разложить меня прямо на лестничной площадке, а я ведь даже сопротивляться и не подумаю.

Но вроде обошлось, кое-как втолкнув её в прихожую, я тут же лишился своей трикотажной рубашки, а Ника без моей помощи избавилась от жакета. Вещи кучкой остались лежать у входной двери. Я просто не успевал участвовать в раздевании бывшей жены, она все делала сама, почти не отрывая своих губ от моих. Мои стоптанные кроссовки разлетелись по углам крошечной прихожей, как и её туфли, а блузка, запущенная в полёт Никиной рукой, повисла на спинке кухонного уголка. Юбка осталась лежать возле туалетной двери. Лифчик повис на люстре, куда Ника со смехом забросила его специально. Колготки вместе с трусами отправились на кресло, а мои джинсы с остервенением сорванные с меня, остались на полу, возле дивана. Мои трусы она загнала уже под диван.

Опрокинув меня на спину, Ника навалилась сверху и принялась покрывать мою шею и грудь поцелуями, её язык принялся таскать мой сосок. Да-а-а, похоже, Ника не забыла, как доставить мне удовольствие. Язык, скользящей по моей коже, спускался все ниже, сделав круг вокруг пупка, он нырнул в густые заросли на лобке. Нежные губы обхватили головку, и Ника принялась не спеша посасывать ее, потом ее губы плавно скользнули вниз по стволу…

Я смотрел на мерно поднимающуюся и опускающуюся голову моей бывшей жены и не мог поверить, что это происходит на самом деле. Сколько раз я представлял эту восхитительную картину, будучи в это момент с другими женщинами… Мне пришлось приложить все усилия, чтобы не разразиться раньше времени фонтаном у нее во рту.

Вдоволь насосавшись, Ника забралась на меня верхом, направив уверенной рукой мой орган туда, где его давно уже ждали, медленно истекая соком. Внутри нее было жарко и тесно…. Ее девочка ласково встретила моего гостя, плотно обхватив и слегка сдавив посетителя. Ника, как и прежде, великолепно владела своим телом: она всегда любила позу наездницы.

Мои руки подхватили ее, колышущиеся в такт движениям, груди и чуть приподняв их вверх, принялись ласкать и мять податливую плоть. Мои пальцы крутили и мяли соски, я ведь прекрасно помнил насколько они чувствительны. Ее сладкий стон стал мне наградой.

Ника плавно движется на мне, поигрывая в разные стороны бедрами, склонившись ко мне. Ее груди прямо передо мной. Как же она прекрасна в этот момент! Помутневшие глаза полуприкрыты, нижняя губа прикушена крепкими белыми зубами. Тихие стоны – музыка для моих ушей. Ника танцует на моем члене извечный танец любви…

Нет, Любимая, так не пойдет. Я рывком опрокидываю Нику на диван и оказываюсь сверху, так и не покинув ее тела. Хрипловатый женский смех. Теперь я задаю темп. Размашистыми движениями бедер, меняя направление и силу, вгоняю свой член внутрь любимой женщины. Ника протяжно стонет.

– В меня… Кончи в меня. Пожалуйста-а-а-а… Я та-а-ак хочу-у-у-у….

Желание любимой закон. Поток моей, выдержанной несколько дней спермы, заливает ее матку. Давно я так не кончал. Два года.

Ника собралась быстро, даже в ванную не сходила. Я вызвал ей такси и у двери, прощаясь со мной, она тихо сказала:

– Олег собирается перебраться на ПМЖ в Испанию, у нас там вилла. Возможно я уеду с ним. Я рада, что мы с тобой встретились, Стас.

Она поцеловала меня в губы и ушла. Я стоял и смотрел вслед уходящей навсегда и уносящей в себе частицу меня своей истинной Любви. Она ушла, оставив лишь на память о себе на моих губах горьковато-пряный и терпкий ПРИВКУС ПОЛЫНИ.