Машина остановилась у небольшого дачного домика, стоящего в тени, обступивших со всех сторон, высоких деревьев.

- «Наконец-то приехали, - с облегчением вздохнула женщина, ухватившись руками за край местами мокрой от пота футболки, и потянула вверх. – Думала, от жары умру. Еле вытерпела!»

От неожиданности моё сердце сжалось, ком подкатил к горлу. Тетя Мила, Витькина мать, стояла рядом в шортах и черном бюстгальтере, впившемся в тело. Через ажурную ткань просвечивалась упругая, довольно приличная грудь, со смутным очертанием коричневых блюдец, вокруг сосцов.

Нет, если бы она была в откровенном купальнике, я бы к этому отнесся спокойно, но в нижнем, да ещё таком ажурном белье …

Легкий румянец выдал моё смущение, а она не замечая этого, отвернулась и добродушно произнесла, направляясь к домику, открывая входную дверь ключом:

- «Сережа, раздевайся. Можешь у нас на даче ходить, хоть обнаженным. Не стесняйся»

Витька, спокойно сорвал ещё зеленое яблоко с ветки, всем своим видом показывая, что не видит ничего предосудительного в поведении матери. Со смаком откусил сочный плод, и, жуя, произнес:

- «Давай переодеваться и на речку, а то и, правда, очень жарко»

***

Солнце стояло в зените, когда мы вернулись на дачу. Открывая калитку, я издали заметил тетю Милу в белых трусах и черном бюстгальтере, наклонившуюся над клумбой с цветами. Сердце вздрогнуло, похотливо кольнуло внизу живота. Ещё вот так никогда женщина беззаботно и без всякого стеснения не появлялась передо мной в нижнем белье.

- «Ну, что накупались? – добродушно произнесла она, повернувшись к нам. – Витя, сходи в магазин за хлебом, а Сережа пока поможет вынести мусор»

- «Мама, я на машине, он же далеко»

- «Нет, бензина и так мало», - категорично произнесла женщина, повернувшись к нам спиной, сгребая граблями мусор.

Её фигура была просто великолепна. Попка, обтянутая белыми трусиками, в этот момент, наверное, казалась самой красивой и возбуждающей вещью на свете, которую когда-либо видел.

От стекающего по спине пота, ткань между пухленьких, манящих ягодиц промокла, позволяя смутно рассмотреть глубокую расщелину между ними. Сердце сжалось, томное заныло внизу живота. И с ужасом я почувствовал, как член дернулся, начал наливаться кровью, увеличиваясь в размерах.

А она, как назло, наклонилась вперед, сгребая руками мусор и укладывая его в большой полиэтиленовый пакет, показывая выпуклые половые губки, обтянутые белоснежной тканью трусиков, из-под края которых местами чуть выглядывали черные, кучерявые волосики.

На секунду показалось, что я увидел что-то запретное, постыдное, словно подсматриваю в замочную скважину за полуобнаженной женщиной и со стыдом опустил глаза, стараясь не смотреть на столь желанный плод.

- «Ну, что, нравиться у нас на даче?», - повернувшись ко мне и сняв хлопчатобумажные перчатки, поправила сначала одну, затем другую грудь, бесстыдно запуская ладонь под чашечку бюстгальтера, улыбнувшись, произнесла она.

Я судорожно закивал головой, не в силах произнести слова. Ещё никогда не видел женщину в нижнем белье, с просвечивающейся лужайкой темных волосиков, под чуть нависшим животиком, и лифчике, туго обтягивающую налитую грудь. Коричневые ореолы со сморщенными сосками явственно просматривались сквозь ажурную ткань, заставив стыдливо опустить глаза.

Один вид трусиков или бюстгальтера, в отсутствии их обладательницы, приводил в жуткое возбуждение, а тут …Казалось ещё секунда, и она поймет моё состояние, но тетя Мила, завязав пакет с мусором, безразлично произнесла:

- «Отнеси его на кучу, там за углом, как идти к речке»

Возвращаясь, не успев подойти к домику, как услышал крик, доносящийся из летнего душа:

- «Сережа, принеси большое махровое полотенце. Оно в синей сумке»

Она выглядывала с мокрыми волосами из открытой двери, высунувшись по пояс, прикрывая увесистые, белоснежные булки, согнутой в локте рукой, а вторую - протягивая мне.

- «Спасибо, - ласково бросила она, беря полотенце. – Можешь тоже искупаться, пока вернётся Витя. Вода такая теплая»

Я смотрел на неё голое тело, обмотанное полотенцем, когда она развешивала выстиранное нижнее бельё на веревке, натянутую между деревьями, чувствуя, как крутит внизу живота, надсадно ноют налитые кровью гениталии, а в голове скачут недостойные мысли.

- «Ну и мать у Витьки, без всяких комплексов. Он может уже привык к этому, а я …, - тяжело вздохнул, как только она скрылась в домике. – Ей уже больше сорока, а выглядит – потрясающе!»

***

Она лежала рядом с нами на широкой кровати, а мы с Витькой у её ног, на расстеленном на полу матрасе. Они мирно, тихо сопели, смотря уже не один сон, а я не мог освободиться от того сексуального напряжения, которое овладело ещё днём.

Аппетитные, соблазнительные формы женщины не выходили из головы, заставляя постоянно касаться возбужденных гениталий.

- «Пойду в сад, - пронеслось в голове, услышав стук капелек по крыше легкого, моросящего дождика. – Всё равно не хочется спать, может хоть дождик отрезвит?»

Я стоял спиной к входной двери, разведя руки в стороны, подставил лицо мелким капелькам, когда услышал сзади тихий голос:

- «Сереженька, не хочется спать? Я тоже молодая спала через ночь, а то и реже. Днем работаешь, а ночью гуляешь»

- «Пошли в беседку, а то совсем промокнешь, - ласково коснулась теплая ладонь оголенной спины. – Заболеешь, что я потом с тобой буду делать?»

Она села рядом, положив руку на мою коленку, словно собираясь найти близкий контакт, вести какую-то доверительную беседу. От теплой, мягкой женской плоти по ноге разлилась приятная истома, сладострастно защемило сердце.

- «Витя говорит, что у тебя нет до сих пор девушки? – неожиданно прервала она молчание. – Это правда?»

От такого неожиданного вопроса я вздрогнул, не зная, что ответить. Мысли судорожно закрутились в голове.

- «Ты что их боишься или ещё не нашел?», - прошептала она, требуя от меня откровенного ответа, ласково гладя ладонью.

- «Да знаете, тетя Мила …, - робко начал я. – Это не так всё просто …»

- «Какая я тебе тетя Мила? – хохотнула она. – Называй просто Милой! Разве я такая старая?»

- «Да нет, Вы не старая? Вы ещё молодая и симпатичная женщина …»

- «А почему ты меня на «Вы» называешь? Называй на «ты», если я ещё молодая и симпатичная женщина, - тихо засмеялась она, прижимаясь ко мне мягкой, словно пуховая подушка, грудью. – А то ты обижаешь, словно стараешься подчеркнуть разницу в нашем возрасте. Разве я не могу быть твоей подружкой?»

Упругий сосочек, прикрытый тонкой тканью, как иголка кольнул меня, вызвав мелкую дрожь, пробежавшую по всему телу.

- «Тебе – холодно?», - заметив моё состояние, шепнула она.

- «Да нет», - дрожащим, незнакомым голосом, выпалил, чувствуя, как внутри зарождается волна желания, понимая, что женщина в одной ночной рубашке, без нижнего белья, а я в широких ситцевых трусах.

Она тяжело вздохнула, задумалась и, сделав небольшую паузу, продолжая прижиматься ко мне, произнесла:

- «Ой, а как я мужиков боялась. Сейчас, даже смешно вспомнить. А что их бояться, сама природа нас создала, как дополнение друг друга. Они без нас никуда, а мы без них умрем»

Я молчал, не зная, что ответить, не понимая, зачем она это рассказывают, а женщина, продолжала:

- «Помню, как сегодня, первого мужчину. Его теплую ладонь на груди, сладострастные поцелуи, до сих пор не могу забыть. Всю ночь провалялись обнаженными, только под утро решилась … »

- «Страшно, но любопытно, просто ужаса. И ни от желания, а скорее от любопытства стала женщиной»

- «Думаешь, мне понравилось? Вот таки и нет! Неприятно было, а потом какое-то чувство опустошенности, будто бы что-то ценное потеряла. Ходила дня три в печали»

- «А через неделю медицинская комиссия, которую мы каждый год проходили. Врачиха почему-то запомнила меня и, посмотрев с сожалением, покачала головой»

- «Ну что, сладко было? - с осуждением произнесла она, а я залилась краской, с головы до ног, словно сделала, что-то плохое и виновата перед ней. – Познала мужика? Приятно?»

- «Лежу, расставив ноги, ни жива, ни мертва, а она что-то копается там, высматривает, будто бы хочет найти его следы. Еле вытерпела до конца приёма»

- «А потом понравился один, он меня всему и научил»

- «Сначала даже любви не было, но чем больше мы с ним спали, тем сильнее росла она к нему, словно он меня ей накачивал»

- «Ой, Сережка, как мне тяжело было, когда он меня бросил. Я даже не знала, от чего больше страдаю – от безраздельной любви или от отсутствия секса с мужчиной»

Тетя Мила, положила голову на плечо, сильнее прижимаясь ко мне теплым телом, тяжело вздохнула, от нахлынувших на неё грустных воспоминаний, шмыгнула носом.

- «А после того, как Витьку грудь покормила, она стала такой чувствительной, просто ужас. Еду в трамвае, зацеплю кого-нибудь сосочком …, - тяжело вздохнула женщина, - … и хоть прямо здесь под него ложись»

- «Знаешь, как иногда хочется? Казалось, вышла бы на улицу и закричала о своём желании, - послышались плаксивые нотки в её голосе. - Но нельзя, куда женскую гордость денешь?»

Её откровения поразили меня, и показалось, что после этих слов она беззвучно заплакала.

- «Тетя Мила, Вы что? - только и смог произнести, инстинктивно обнимая её за дрожащие плечи. – Вы такая красивая женщина»

- «Я же тебя … просила …, - сквозь слезы донесся её голосок. – Разве трудно относиться ко мне, как к своей подружке?»

Мне стало ужасно жалко несчастную женщину. Хотелось обнять, прижать к себе, успокоить, покрывая тело поцелуями, но только разница в возрасте и то, что она мать друга, не позволили этого сделать.
- «Мила, не плачь, ты красивая, хорошая женщина», - только и слог шепнуть, делая попытку обнять второй рукой.

Она случайно на своём пути скользнула по торчащему сосочку, прикрытому легкой тканью. Женщина вздрогнула, будто бы её ударило током, судорожно вздохнула и теплая ладонь резко двинулась вверх по ноге, тыльной стороной касаясь налитого кровью члена, скрытого под тонкой тканью трусов.

- «Что ты делаешь? Не надо. Ты потом будешь надо мной смеяться», - зашептала Мила, накрывая ладонью возбужденную плоть, давая разрешение на более решительные поступки.

Рука скользнула по мягкой булке, пальчики обхватили торчащий сосочек. От прикосновения к нему моё сердце судорожно забилось, ком подкатил к горлу. Я не мог поверить, что держу Милу за грудь. Это казалось каким-то чудесным сном, воплощением сказки в реальность.

- «Сережа, … не надо, … у тебя нет ко мне никаких чувств, … я не хочу так. Ты просто смеёшься надо мной, - шептала она, гладя ладонью по вздыбленной плоти. – Увидел расстроенную женщину и решил воспользоваться её слабостью. Тебе всё равно с кем быть. Не надо, … отпусти меня, … не издевайся надо мной …»



- «Милочка, ты самая хорошая, самая красивая, - зашептал в ответ, не веря, что такое говорю Витькиной матери, чувствуя тепло ладони женщины на дрожащем члене. – Ты давно мне нравишься, … мне никто не нужен кроме тебя …»

- «Все вы так говорите, … а когда добьетесь своего, бросаете, как ненужную игрушку»

- «Нет, я не такой, - сжимая в ладони податливую плоть, не понимая, что это говорит во мне близость доступной женщины, страстно зашептал, целуя её волосы. – Более красивой и желанной, я никогда не встречал …»

Прикосновение к упругому сосочку, под тонкой тканью, отзывалось дрожью в её теле. Она тяжело задышала, ещё сильнее прижимаясь ко мне, и с губ слетели слова мольбы:

- «Ну, что ты делаешь не надо, … отпусти, … я же не девочка, … мне надо большего, … чем ты думаешь …»

Но мои губы уже искали её уста и через секунду они слились в сладострастном поцелуе. Женщина безропотно ответила, слегка приоткрывая губки, позволяя язычку ворваться внутрь, бешено заплясать там, а ладонь скользнула под подол ночной рубашки, лаская нежную кожу бедер.

Кончики пальчиков почувствовали жесткие волосики под нависшим над ними животиком, и её ножки, начали, медленно расходится в стороны, приоткрывая промежность для более откровенных ласк.
Влажность и жар влагалища поразили меня. Оно было настолько горячим и мокрым, что я, словно окунул руку в чашку с кипятком. Пальчик скользнул по расщелине между половыми губками, и женщина затрепетала, тихо произнеся:

- «Ты же не любишь меня, … зачем всё это, … наиграешься и бросишь …»

- «Люблю, …люблю …», - шептали губы в ответ, а пальчик скользнул во влажное отверстие, ведущее в глубину животика.

Женщина прижалась ко мне так, словно не пальчик, а моя трепещущая плоть проникла в неё, двигая бедрами навстречу ей, стараясь, как можно глубже поглотить её в своё чрево.

- «Раздень меня, … сними всё, … я хочу тебя, … милый …», - безумно зашептали её губы.

Сердце радостно затрепетало от нахлынувших чувств, но она, словно, очнувшись, неожиданно дернулась, сжимая ножки, пытаясь вырваться из моих объятий:

- «Нет, … не надо, … отпусти, … я не хочу этого …»

- «Привыкну к тебе, … а ты проиграешься и бросишь, … отпусти, … а то закричу …»

Но мной уже не владел разум, почувствовав близость доступного женского тела, и с губ слетели слова мольбы:

- «Милочка, как ты можешь так думать? Я никогда не брошу тебя»

- «Ты самая хорошая, … самая желанная …, любимая …», - шептали губы, а руки пытались прорваться к таким совсем недавно доступным прелестям.

Но она была неумолима, отталкивая их от своего тела. И тут, теряя последние остатки разума, я стал перед ней на колени, покрывая жаркими поцелуями обнаженную ножку, чуть выше колена.
Она опять тяжело задышала, а я, обхватил руками за широкие бедра, неистово целовал ноги, поднимаясь всё выше к животику. Подол ночной рубашки задрался и я, уткнулся носом в кучерявую лужайку, почувствовал запах возбужденного влагалища. Тонкий, сладострастный аромат сделал меня совершенно безумным, отключил последние остатки разума. Казалось, что уже ничего меня не сможет остановить …

- «Зачем всё это, … зачем …, - стонала она, чуть разводя ножки, а я, высунув язычок, как можно дальше, коснулся влажной расщелины. – Ну, что ты делаешь, … я не хочу, … отпусти …»

Ножки всё сильнее расходились в стороны, а бедра потихоньку сползали с лавочки, раскрывая всё больше желанное чрево. И уже через несколько минут, она, откинувшись на спинку лавки, тяжело дышала, открыв рот, прижимая мою голову к пылающей промежности. Легкий озноб периодически пробегал по женскому телу.

Язык плясал в разгоряченном влагалище, казалось ещё мгновение и она потащит меня на пол, расставляя ноги, приглашая на алтарь любви …

- «Мама, … Серега, … Вы где?», - как гром среди ясного неба раздался приглушенный голос Виктора.

Она резко сдвинула ноги, отстраняя меня руками от себя.

- «Успокойся, … Витя проснулся …», - еле шепнули её губы.

- «Сыночек, мы в беседке, - громко произнесла женщина, одергивая подол ночной рубашки. – Иди сюда»

Посидев немножко втроём, она сладко зевнула и тихо произнесла:

- «Ладно, посидели, и хватит, пошли спать …»

Они шли по дорожке в обнимку с сыном, а я чуть сзади с ноющей болью в паху, чувствуя, как желание и любовь к Витькиной матери разрывает изнутри.

***
Утром, она разбудила меня, приглашая к завтраку. Вити рядом не было. Шорты и футболка, под которой просматривался бюстгальтер, скрывали соблазнительное тело.

- «Сережа, я думаю, что тебе стыдно за вчерашнее поведение. Думаю, такого больше не повторится. Я от тебя такого не ожидала, - как только я открыл глаза, категорично заявила она. - Вставай, поедим и поедем домой»

- «Где же эта вчерашняя Мила?», - с горечью в сердце подумал, смотря ей вслед.

***

Пролетел незаметно месяц. Я не показывался больше в доме Виктора, иногда ночами вспоминая жаркое тело Милы. Но они потихоньку уходили, сглаживали переживания о потерянной возможности.

- «Сережа, - услышал сзади знакомый голос. – Не проводишь меня домой?»

Мила стояла с двумя подружками, такого же возраста, как и она. Женщины слегка покачивались, всем своим видом показывая, что очень хорошо провели время.

- «Нашла себе любовника на ночь, а нас бросаешь? – недовольно, пьяным голосом, произнесла одна из подружек. – Мы тоже хотим. Какой мальчик милый …»

- «Это не любовник, а друг сына, - категорично заявила Мила. – Правда, Сережа?»

Такой маму Виктора я не видел никогда. Я тащил её по ступенькам на третий этаж, крепко держа за талию, не позволяя ей падать. Самостоятельно она не была способна перемещаться.

- «Спасибо, - еле прошептала женщина, сидя на диване, когда я вытирал её лицо мокрым полотенцем.

– Ты не поможешь? Мне надо принять ванную, а то, что-то всё кружиться вокруг …»

Она чуть не упала, еле удержавшись за край ванны, и если бы не я, то с грохотом рухнула на кафельный пол. Женщина глупо улыбнулась, посмотрела затуманенным взором, и властным голосом, словно отдавая приказ слуге, произнесла:

- «Раздень меня, не буду же я одетая купаться? Только никаких поползновений, я тебе - не игрушка, а ты - не любовник!»

Я ухватился за подол, и медленно потащил его вверх. Шелковая ткань с каждой секундой всё больше обнажала женское тело, а у меня в джинсах - вставала мужская плоть. Она загудела, как высоковольтный столб, оттопыривая грубую ткань. Казалось ещё чуть-чуть, и она вырвется, упрется женщине в животик.

Мила осталась в одном нижнем белье, обнимая меня обеими руками. Желанное тело было так близко, что я ощущал каждую его клеточку. Казалось ещё мгновение и женщина податливо разрешит делать с ней всё, что я захочу, но она подняла на меня мутный взгляд и с улыбкой произнесла:

- «Это что там у тебя в штанах торчит? Сотовый телефон? Даже и не думай! Что остановился, давай, раздевай дальше!»

Я дрожащими руками расстегнул лифчик. Ещё мгновение и она лежит обнаженная в ванне, под струями прохладной воды.

- «Принеси мне халат, он в комнате, на стуле»

Ой, как хотелось воспользоваться прелестями такой близкой и доступной женщины, но воспользоваться её состоянием не мог.

- «Сережа, останься, прошу тебя. Ляг в комнате Виктора, а то его нет, он уехал на море отдыхать, - прошептала она, закрывая глаза, укладываясь в халате на диван. – Мне что-то страшно оставаться одной дома»

Всю ночь я не спал, переполняемый желанием зайти в ней комнату, прикоснуться к желанному, соблазнительному телу. Вставал, подходил к двери, но сразу же возвращался назад. Это была пытка, самая настоящая пытка …

***

Когда проснулся, она на кухне пила чай. Между распахнутыми полами халата виднелась грудь. Она была настолько открытой, что даже просматривались соски, окруженные ореолами коричневых блюдец.

- «Спасибо, Сереженька, - произнесла она, совершенно спокойным голосом. – Ты настоящий друг. Присаживайся, наливай чай, а то я себя не очень хорошо чувствую»

Я, как сумасшедший, не мог отвести взора от разреза между белоснежных булок, висящих в просвете между полами халатика. Она не двигалась, наблюдая за мной, словно специально показывала эту белоснежную красоту.

- «Почему ты так смотришь на меня? - разорвал тишину вопрос. - Нравятся?»

Весь мой вид говорил, что я слишком взволнован, напряжен создавшейся ситуацией. Она хихикнула, отхлебнув чай из чашки и придвинулась ко мне, подставляя губы для поцелуя.

- «Если хочешь, можешь поцеловать», - тихо произнесла, развязывая пояс и разводя полы халатика в стороны.

Я не мог понять, что это говорит в ней – остаток алкоголя или желание и дальше издеваться надо мной, но двинулся навстречу, не в силах больше терпеть эту ужасную пытку. Наши уста слились в поцелуе, а рука сжала упругую грудь. Языки встретились и начали ласкать друг друга, словно змей сплетаясь в единый клубок.

Я целовал щеки, шею, опускаясь всё ниже. Сосал и мял пышную грудь, а она дико извивалась от сладострастия, как порнозведа, благосклонно подставляя тело для интимных ласк!

Не прошло и пяти минут, как Мила лежала на полу кухни, а я целовал пухленький животик, внутреннюю часть бедер, такое нежное и чувствительное место у женщины. Я смотрел на бритое влагалище, медленно подбираясь к нему. Язычок коснулся клитора, а пальчик скользнул во влажную расщелину, сразу найдя вход в глубину животика.

Она застонала, и через мгновение задрожала всем телом, мня руками увесистые булки, оттягивая сосцы, словно, ей там что-то мешало, не давало вырваться накопившейся энергии.

Мои пальчики блестели от её соков, когда я коснулся коричневой розочки анального отверстия. Но оно не позволили углубиться мне и на сантиметр. Тогда я поставил её на четвереньки и язычком коснулся заветного отверстия. Она тихо вскрикнула:

- «Что ты делаешь, … с ума сведешь …»

Но мой язык буравил сфинктер, а пальцы плясали в пещерке, ведущей в глубину животика. Я, как безумный целовал, ласкал промежность, стараясь доставить ей максимальное удовольствие.
И не выдержав моего напора, она повалилась на спину, обхватывая руками, и таща на себя, безумно запричитала:

- «Сереженька, миленький, … иди ко мне я хочу тебя …»

Как я ждал этих слов! Член ворвался в разгоряченное чрево, поражаясь его узостью, а она застонала, как раненная тигрица, обвивая ногами, словно спрут.

Я неистово двигал бедрами несколько минут и, наконец, выстрелил в её чрево порцию за порцией горячую сперму, вознагражденный за столько времени ожидания близости с желанной женщиной. И, провалился в бездну …

- «Мне так никогда хорошо не было, … спасибо, милый …, - увидел улыбающееся, благодарное лицо, склонившееся надо мной. – Хочешь, тебя искупаю и в кровать?»

Волна желания обладать изумительной женщиной вновь накатила на меня. Я обнял, прижал к себе податливое тело, услышав тихий шепот:

- «Если ты, конечно, хочешь этого?»

Но лучше всякого ответа стал долгий и продолжительный поцелуй её влажных, слегка припухших губ …

Конец